Жития Зосимы и Савватия Соловецких (перевод)

27 СЕНТЯБРЯ. ЖИТИЕ САВВАТИЯ СОЛОВЕЦКОГО (СМОТРИ ПОСЛЕ СЕГО СЛОВА И ЖИТИЕ ЗОСИМЫ СОЛОВЕЦКОГО). ЖИТИЕ И ПОДВИГИ, И НЕКОТОРЫЕ ИЗ ЧУДЕС ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО ЗОСИМЫ, ОСНОВАТЕЛЯ СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ, И О НАЧАЛЕ МОНАСТЫРЯ ТОГО, ПОСКОЛЬКУ ОСНОВАНА СВЯТАЯ ЭТА ОБИТЕЛЬ ЖИТИЕМ И НАЧИНАНИЕМ РАБА БОЖИЯ СТАРЦА САВВАТИЯ И СПОДВИЖНИКА ЕГО ГЕРМАНА, НЕКОЕГО БОГОЛЮБИВОГО МОНАХА. НАПИСАНО СПИРИДОНОМ, МИТРОПОЛИТОМ КИЕВСКИМ

Благослови, отче!

Было это в дни благочестивого великого князя Василия Васильевича Владимирского и Московского и великого князя Бориса Александровича Тверского, и великого князя Федора Ольговича Рязанского в 1436 году; на архиерейском престоле правил тогда митрополит Фотий, по происхождению грек, а престолом в Новгороде владел архиепископ Евфимий Брадатый.

В одном из Белозерских монастырей, называемом Кириллов, жил вышеупомянутый Савватий, о котором мы сказали в начале. А из какого города или селения были его родители, этого мы не знаем точно, ведь много лет прошло до нынешнего написания. И не смогли узнать мы, в каком возрасте он принял иноческий образ. Но узнали только от боголюбивых мужей и из бесед духовных с иноками, приходящими с острова того, и у них расспросили в кратких беседах для духовной пользы всех, кто хочет спасти свою душу и последовать добродетельному житию этих святых, о том, как жил он вместе с другими монахами в названной обители и все преодолел послушанием к игумену и всей во Христе братии в возложенных на него службах, и еще многим воздержанием и постом изнурял свое тело и одолевал страсти, — и всем этим воинству бесовскому и самому дьяволу немало досадил.

правил (иноческой) жизни. И стал он скорбеть об этом, говоря: «От людей славу принимаете, а славы, которая от единого Бога, не ищете». Ибо много лет жил в том монастыре блаженный Савватий, стремясь своей жизнью восходить к совершенству, — как сказано пророком: «восхождения юдоль плачевную полагая в сердце своем — том месте, что назначено ему, ибо дает благословение давший Закон; и пойдут от силы в силу».

И начал он просить игумена сам и молитвами братии, чтобы отпустил его с благословением. Ибо слышал от неких странников такой рассказ: «Есть в Новгородской земле озеро, называемое Ладожским, а на том озере — остров, именуемый Валаам. На том острове стоит монастырь Преображения Господа нашего Иисуса Христа. Проводят там иноки жизнь очень суровую: пребывают в тяжелых трудах и все делают своими руками — и от этих трудов нелегкую пищу себе добывают, песнопения же и молитвы беспрестанные Богу принося». От этого известия уверился в своем стремлении раб Божий Савватий и появилось у него боголюбивое желание там поселиться.

И в скором времени исполнилось желание его. Пришел он, по промыслу Божьему, в тот монастырь, называемый именем Святого Спаса на Валааме, и был принят игуменом и братиею монастыря того. И жил там вместе с братиею, в трудах пребывая и к трудам труды прилагая; и был любим всеми. И пробыл там немало времени, прилежно исполняя возлагаемые на него в обители послушания со всяческим смирением, и многим терпением, и великой кротостью. И изнурял свое тело, чтобы плоть поработить духу, — и недостаточно ему было трудов этого подвига. Когда же усмирил плоть до конца, явился жилищем Святого Духа.

Игумен же и братия той обители, видя его в таком внутреннем устроении, столько времени неуклонно в трудах пребывающего, дивились и говорили про себя: «Что делать? Видим, как этот (брат) подвизается, ничего не говоря, и с каким усердием работает здесь без всякого прекословия, словно некий раб, не имеющий выкупа. Воистину, это и есть раб Божий и великий делатель заповедей Его».

Услышал эти слова блаженный Савватий и тяжко ими опечалился, ибо более всего ненавидел похвалу человеческую. И сказал себе: «Что мне делать? Какой найти выход? Ведь я за свои грехи предал себя тому же осуждению, что и прародитель в раю. Но сам Владыка Христос нам этот пример показал и заповеди оставил: будучи богат, ради нас обнищал, чтобы мы его нищетою обогатились. Эти повеления и заповеди Его подобает хранить, что есть сил, ибо Он сказал пречистыми своими устами: „Тот, кто хочет за Мной идти, пусть возьмет крест свой и следует за Мной”. Лучше мне оставить место это, чем принимать честь и похвалы и покой от таких же, как я, людей — и напрасен труд мой будет; да не случится, что, изнурив тело, лишен буду награды!» Ибо как не может укрыться город, стоящий на вершине горы, но всем виден бывает, так и добродетельных мужей богоугодное житие не сможет утаиться; взывают они к Господу втайне, а Бог их делает явными, ибо сказал: «Славящих Меня прославлю!»

как сказывали. От земли удален он двумя днями плавания. Говорят, в окружности имеет верст сто или более, а в длину — верст около тридцати. Имеется посреди него много озер, а в них — множество разной рыбы различных пород, но не морской. А то, что в море вокруг него ловят, то морская рыба. Приплывают туда с побережья на рыбную ловлю местные жители и охотники на морского зверя — и каждый из них с добычей домой возвращается. Остров тот украшен множеством разных деревьев: вершины гор его покрыты бором, в долинах растут различные древесные породы и множество всякой ягоды, а огромные стволы сосен пригодны для строительства храмов — и всем необходимым тот остров благоустроен. И во всем благоугоден для жизни людей, желающих там поселиться.

Преподобный же Савватий, слышав об этом, проникся в сердце любовью к безмолвию и желанием идти туда, вспоминая про себя псаломское изречение: «Вот, убегая, удалился и поселился в пустыне, надеясь на Бога, спасающего меня». И начал просить с молитвой игумена и всю братию, чтобы отпустили его с благословением на поиски того острова. Они же нимало не уступили его мольбам и не захотели отпустить его из-за добродетельного его жития, ибо понимали, что он «истинный раб Божий», в облике и делах его видели величайший <для себя> образец и потому большой для себя утратой считали уход праведного. А у него сердце разгоралось стремлением уйти в желаемое место — <в> Богом дарованный покой, чтобы сказать с Давидом вместе: «Вот покой мой, здесь поселюсь. Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо благоволил тебе Бог». И пребыл он <в монастыре> еще немного времени и размышлял про себя, как бы ему добраться до острова того.

Но поскольку не смог он умолить игумена и братию той обители, чтобы отпустили его с молитвой и благословением, то положился на волю Божию, сказав: «Как угодно Господу, пусть так и будет! Благословенно имя Господне отныне и довека!» И осенил себя крестным знамением, говоря: «Господи Иисусе Христе, Боже, Сыне и Слово Отчее, родившийся от предвечного Отца прежде всех век и от Пречистой Девы Богородицы непреложно вочеловечившийся, неизреченное рождество имеющий на небесах, горе, и несказанно на землю сошедший! Владыко, не пришел спасти спасаемых, но призвать грешных на покаяние! Наставь меня, Господи, на путь, которым пойду, ибо к Тебе возношу душу мою, и спаси меня, уповающего на Тебя!» И, утаившись от всех, ушел ночью из монастыря, неся <с собой> молитвы отеческие и полагаясь на волю Божию. Вырвался, как птица из петли или как серна из сети, — и очень был этому рад.

Так ушел блаженный Савватий, разгораясь любовью к безмолвию, — и отправился в долгий путь; ибо было расстояние от Валаамского монастыря до берега морского около семисот верст или более. И сопутствовала ему Божия помощь, и храним был действом Святого Духа, и до самого моря направляем благодатью Христовой.

И стал он расспрашивать живущих в Помории людей о местоположении Соловецкого острова и насколько удален он от берега. И рассказали ему местные жители, селившиеся напротив того острова, что лежит этот остров в море от берега неблизко, но, что, плывя при попутном ветре, с трудом за два дня достигают его. А блаженный Савватий со многим усердием обо всем их подробно расспрашивал: о величине острова, о деревьях, о пресной воде и о всяких особенностях.

«О старче, остров тот велик и во всем пригоден для обитания людей. Но издавна хотели там многие люди поселиться, а жить не смогли из-за страха перед морскими опасностями». И другие ему говорили: «К тому же видим тебя, о монах, в совершенном убожестве и нищете, чем же ты <там> будешь питаться и во что одеваться?» Был он в таких многолетних сединах, что ничего не мог делать из того, что нужно для устроения человеческого житья, а земля эта была холодной. Ответил им преподобный Савватий: «Я ведь, о чада, такого имею владыку, Христа Сына Божия, укрепляющего меня, естество старости юношеским сотворяющего, младенцам прежде старости зрелый возраст дающего, убогих обогащающего, голодных насыщающего, нагих одевающего. Ибо всеведущ Он и все устраивает на пользу боящимся Его и хранящим заповеди Его. Однажды пятью хлебами насытил Он пять тысяч человек, не считая женщин и детей, — и двенадцать коробов кусков, оставшихся в избытке, собрали ученики Его. Потом он снова семью хлебами насытил четыре тысячи — и семь корзин собрали; в другой раз Он воду превратил в вино».

Люди же те, слушая речи святого, имевшие разум дивились Божьему человеколюбию и мудрости учения святого, другие же, не имевшие благоразумия, насмехались и оскорбляли его как безрассудного. Он же, превелико возлюбив их, непрестанно рассказывал о Божиих чудесах. Потом, помышляя про себя реченное Давидом: «Возложи на Господа заботу твою, и Тот тебя укрепит вовеки», — сотворил молитву и, благословив их и призвав души их к миру, отправился в путь свой, радуясь, что обрел желаемое.

И пришел на реку Выг в селение, называемое Сорока. Был там храм молитвенный, называемый часовня. И встретил там некоего монаха вышеупомянутого, именем Герман, был же он родом из карел. И сотворили они молитву, и сели. И начал блаженный расспрашивать его с кротостью о местоположении того острова и о пути к нему. Герман же рассказал ему все достоверно, то же, что прежние, ибо и сам он видел тот остров своими глазами. Посоветовались они и решили, что Герман не только сопроводит его туда, но и будет жить вместе с ним на острове Соловецком.

И в скором времени отправились они в путь по морю, сев в малую лодку, называемую карбас, и, по Божию смотрению, было их плавание благополучным, ибо сохранял Бог рабов своих. И на третий день достигли они острова Соловецкого. Возрадовался блаженный Савватий радостью великой, что не презрел Бог моления его!

Вышли они на сушу и там устроили шалаш; и, сотворив молитву, водрузили крест на том месте, где достигли пристанища. И начали осматривать остров, ища место, где бы им хижину себе поставить для обретения покоя (труда монашеского). Найдя же удобное место, начали строить себе келии вблизи озера, невдалеке от моря — на расстоянии одной версты. Была же над тем озером очень высокая гора.

— и вскоре, благодатью Христовой, завершили. И стал преподобный усердно к трудам труды прилагать, разгоревшись теплотой духа, оттого что исполнилось желание сердца его, и радуясь. К горнему свой ум устремляя и плоть повинуя духу, предавался он всенощным стояниям и беспрестанным молитвам, «поучаясь всегда в псалмах и пениях духовных, поя Господу в сердце своем»: «На Тебя, Господи, уповала душа моя, и Ты помощник мне был».

И так трудились они с другом своим Германом, землю копая мотыгами, и этим питались. Нелегким трудом пищу себе добывали и, как сказано, «в поте лица ели хлеб свой». И питал их Бог со многим обилием.

Увидели же это люди, живущие на побережье, что поселились иноки на острове Соловецком; и те, что селились напротив того острова, начали им завидовать и захотели изгнать их с острова, говоря так: «Мы самые близкие в Карельской земле кровные наследники острова этого. Будем же владеть им как своим отцовским наследием — себе и детям нашим и в будущие лета родов наших, а этих пришельцев прогоним с места того». И, посовещавшись, послали на остров одного из карельских жителей с женой и детьми.

Он же пришел на остров по совету своих соседей; и начали они строить себе дома, чтобы было где жить, и стали по озерам рыбу ловить. Преподобный же Савватий не знал об их приходе на остров, так же как и друг его Герман.

Случилось же, в один воскресный день, когда рассветало, а святой пел заутреню, — когда он вышел покадить у Честного Креста, который водрузил вблизи своей келии для поклонов, услышал он возглас и громкий вопль, взывающий с мольбою. Удивился он и пришел в ужас от того вопля, и позвал Германа из келии, и сказал: «Что это? Как будто слышу вопль человеческий?» Тот же ответил: «Откуда бы мог слышаться этот голос, если здесь никто не живет, кроме нас?» И, осенив себя крестным знамением, пошли они в келию, удивляясь и говоря: «Что это было? Откуда мог быть этот крик?» И, помолившись, закончили утреню. И снова услышали возглас, еще более громкий. Тогда Герман получил от святого благословение и пошел на тот крик.

«Жена, что случилось с тобой? Отчего ты плачешь и кричишь?» Она же, с многими восклицаниями, стала рассказывать ему следующее: «Господине отче! Когда я шла на озеро к своему мужу, встретили меня два грозных юноши со светлыми лицами и стали бить меня прутьями, говоря: „Уходите скорее с этого острова, ибо не дóлжно вам жить здесь! Но благоволил Бог устроить это место для жизни иноков! Вы же уходите скорее отсюда, да не погибнете здесь злою смертью! Отныне на этом месте будет обитель иноческая и да соберется здесь множество монахов, и имя Божие да прославляется ими на месте этом, и храм во имя Иисуса Христа воздвигнут будет!” И сказав так, невидимыми стали».

Герман же, услышав это, оставил ее и скорее возвратился к старцу Савватию и рассказал ему обо всем по порядку, о чем услышал. И так они узнали, что по воле Божией пребудет на том острове благодать. И с той поры никто из мирян не смел дерзнуть приблизиться к тому острову, чтобы жить там. Преподобный же, услышав от Германа (о случившемся), встав, прослезился — и с сокрушенным сердцем воздали они общую хвалу и многое благодарение Господу и Пречистой Его Матери. И жили они на том острове в непрестанных трудах и злостраданиях многих.

Прошло несколько лет, и Герман испросил, по обычаю, у святого благословение, чтобы отправиться на побережье и на Онегу-реку ради некоторых надобностей. И, уйдя туда, задержался. Старец же Савватий один остался на острове и жил так долгое время. Сперва погрустил он в помыслах об уходе Германа, но потом стал еще усерднее подвизаться и, слезами каждый день ложе омывая, взывал стихами псалмов: «Господи, Боже мой, на Тебя уповаю, спаси меня! Ибо Тебе отдал душу мою от юности моей, и не отвергни меня, многие лета желавшего этого места святого!»

Увидели же нечистые духи, как теснит их подвижник, утвердившийся крепко оружием крестным, и стали чинить ему многие досаждения и устрашать его, и двинулись на него всею силою. Пришли, обратившись: одни — в змей, другие — в различных диких зверей, хотящих поглотить его. Святой же оградился крестным знамением и стал петь: «Да воскреснет Бог и расточатся враги Его!» И закончил весь псалом — и все козни бесовские исчезли. И так остался святой невредим, днем и ночью всегда пребывая непрестанно в молитвах.

Герман же пришел осенью на побережье, желая плыть на остров Соловецкий, но не смог, так как настала стужа, дул встречный ветер, шел снег и было сильное волнение на море. И возвратился он зимовать на Онегу. На следующее лето снова хотел он идти в путь, чтобы вернуться к старцу, но был тяжело болен долгое время и опять не смог идти к тому, к кому так желал.

стремился. И стал он молиться, говоря так: «Господи Боже, Вседержителю, услыши меня, Человеколюбче, не презри молитву недостойного раба своего! Сподоби меня быть причастником Пречистых и Животворящих Тайн Пречистого Твоего Тела и Всечестной Твоей Крови, Господа моего Иисуса Христа, которую Ты ради нас пролил! Ибо долгое время лишен был я этого сладкого просвещения — с тех пор как ушел с Валаама и живу на этом острове».

После молитвы пошел святой на берег к морю и нашел на берегу лодку с полным снаряжением, готовую к плаванию. И усмотрев в этом Божие попечение, не стал возвращаться в келию, но сел в лодку и отправился в путь по морю, куда его Бог направит, чтоб обрести желаемое.

И было легким плавание: на море стояла тишина и тихий ветер веял. Блаженный же молился, говоря: «О Владыко, Ты разделил силою Твоею море и мятеж его волн Ты укрощаешь!» И так, хранимый Божией благодатию, вскоре переплыл морскую пучину — всего за один день — и приплыл в Выг-наволок. И встретил там на Выгу-реке у часовни игумена по имени Нафанаил, который пришел туда для посещения православных христиан. Когда увидел его блаженный Савватий, возрадовался духом и молвил: «Величит душа моя Господа, ибо не презрел моления моего Благой!» И, сотворив молитву, целовали они друг друга святым целованием, и просили один у другого благословения. И тогда сказал преподобный Савватий: «Подобает же тебе, священный отче, благословить наше смирение, ибо ты удостоился просвещения благодатию Святого Духа, получив великую власть священства освобождать или связывать согрешающих, ею же и нашу худость просвети и наставь к исполнению Божиих повелений и хранению святых Его заповедей».

Понял же игумен Нафанаил, что старец — истинный раб Божий, и спросил: «Кто ты, отче? И откуда? И куда идешь?» Отвечая, блаженный сказал ему: «Зовут меня, о отче святой, многогрешный Савватий, жил я на одном из этих морских островов, находящихся в этом краю. И прожил там несколько лет, служа Господу. И имел с собой брата по имени Герман, но вот уже второй год, как он ушел от меня с острова, и не знаю, что с ним случилось. Я же, грешный, молил Господа Бога о том, чтобы сподобил меня причастия Пречистых Тайн, ибо познал я, что уход мой близок, но не знаю дня кончины моей. И вот Божия благодать направила меня к тебе. И ныне молю твою святость, разреши меня от грехов моих таинством исповеди! И, если благоволит Бог и изволит твое священство, сподоби меня быть причастником Святых и Животворящих Тайн Пречистого Тела и Честной Крови Владыки Христа и Бога моего, ибо много лет желаю напитаться сей душепитательной пищей! И ныне Человеколюбец Бог указал мне твое боголюбие — врача и чистителя душам, да очистишь меня от согрешений, которыми я от юности моей согрешил, словом и делом и помышлением, от рождения даже и доныне».

И отвечал игумен преподобному Савватию: «Бог да простит тебя, отче святой, мною, недостойным рабом своим!» И возведя очи к небу, произнес: «О, сколько имеет Господь сокровенных рабов своих, которых недостоин и целый мир!» И долго стоял он в изумлении, глядя на преподобного, и со слезами говорил: «О если бы мне иметь грехи твои, отче, во очищение моего недостоинства!»

«Отче святой, время уже наступает: приближается кончина моя; молю твое священство, подай мне причастие пречистого бисера — Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа! Не медли нисколько!»

Игумен же ответил ему так: «Ступай, господин мой Савватий, на реку Выг к часовне и подожди меня. Я же утром возвращусь к тебе вскоре». Ибо пришел тогда за игуменом один из местных жителей от тяжелобольного, зовущего к себе отца духовного. Блаженный же Савватий сказал ему о себе: «Как же так, отче духовный, не откладывай до утра причащения Божественных Тайн! Ведь не знаем того, сохраним ли дух, чтобы дышать до утра» (предсказал ему этим уход свой). «А теперь, коль велишь мне идти на Выг-реку к часовне, — иду, а что после случится, того не знаю, „ибо сила моя в немощи совершается"».

И познал в нем игумен Нафанаил истинного раба Божия; и услышав от него достоверно о разлучении с телом, тотчас причастил его Пречистых и Животворящих Тайн Тела и Крови Христа Бога нашего. И простившись с ним святым целованием, отпустил его и сказал: «Молю тебя, раб Божий, подожди меня на Выгу при часовне!» Святой же ответил: «Если Бог повелит, то всяко должен буду дождаться тебя при часовне, — ибо об этом говорит и сам Владыка Христос: „Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут”». И отправился игумен посетить того больного, о котором мы ранее сказали, желая поскорее вернуться к блаженному.

Савватий же пришел в указанное ему Богом место — к часовне на реке Выг, и возрадовался радостью великой, что сподобился причастия Пречистых Тайн. И войдя в часовню, молился там долгое время, воссылая хвалу Господу и Пречистой Его Матери Богородице. И ушел в кельицу и затворился, и там беспрестанно воссылая молитвы Богу, готовился к отходу в вечность.

А в то время пристал к берегу некий купец из Новгорода, плывший в насаде, по имени Иоанн. Сойдя с судна, пришел он в часовню поклониться святым иконам — Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой Его Матери и другим святым иконам, находившимся там. И пришел в келию блаженного Савватия, желая получить от него благословение. Старец же, отворив двери келии, принял его.

— и принес милостыню. Старец же не захотел ее взять. Купец долго молил старца, чтобы взял что-нибудь из рук его: одежду или пищу или серебряную монету. Но отказался блаженный, одно лишь сказав ему: «Если хочешь творить милостыню, то сотвори нуждающимся». И, поучив его достаточно о милостыни, о любви и целомудрии, о милосердии к домочадцам, о заступничестве вдов и сирот и о многом другом для пользы душевной и благословив, отпустил его.

Иоанн же ушел очень огорченный тем, что святой не взял у него ничего, ибо, любя монашеский чин, счел это большой для себя утратой. Блаженный же, провидя причину его скорби, окликнул его и сказал: «Не скорби, чадо Иоанн, но послушай меня. Передохни на берегу до утра — и увидишь Божию благодать. А утром безопасно отправишься в путь свой».

И в скором времени началась сильная буря, с громом и молнией, и страшный ураган бушевал на море и на реке всю ночь. Иоанн же, видя перемену погоды: бурю на море и ураган на реке, — бывшие по пророчеству старца, — пришел в ужас: ведь он восхотел идти дальше и не смог. И, получив от старца благословение, ушел в шатер свой и там заночевал.

Святой же всю ночь пел и молился не переставая, воссылая отходные молитвы ко Владыке Христу. И, взяв кадильницу, положил на уголья ладан и пошел в часовню. И помолившись там довольно, возвратился в келию. Покадил в ней честным иконам, помолился Господу и, почувствовав, что силы от него уходят, сел на обычном месте в келии, а кадильницу поставил рядом с собой. И воздев руки, молвил: «Господи, в руки Твои предаю дух мой». И так предал блаженную свою душу в руки Божии — и в бесславии человеческой славы, но прославленный у Бога, преславно отошел.

Наутро же ветер утих и воссияло солнце. Пришел Иоанн в часовню поклониться святым иконам, а затем приходит к келии преподобного, желая получить от него благословение и отправиться в путь свой. И сотворил молитву, но не услышал ответа. И снова произнес молитву, но не было ни звука, ни отклика. И стал он стучать в двери — и они отворились. Сотворив молитву, вошел он в келию и почуял дивное благоухание, и (увидел) святого сидящего и, думая, что тот живой, ужаснулся (своей дерзости). И сказал старцу: «Прости меня, честный отче, что я дерзко вошел к тебе, ибо имею большую веру к твоей святости, поэтому не смею отправиться в путь, не получив твоего благословения». И стоял он перед святым, но не услышал от него никакого ответа.

«Благослови, отче Савватий, раба своего в путь». И, склонившись, увидел, что тот предал душу Господу.

И стоял Иоанн размышляя, и молился про себя, возводя взор к образу Господа: «О Владыко Господи: как мне поступить? Какое принять решение? Боюсь оставить мощи преподобного сего без приготовления к погребению, Милостивый, но и не смею прикоснуться к святому его телу недостойными руками своими — да не навлеку на себя беду за свое недостоинство!» И вспомнил слова Господа: сказавшего жене кровоточивой: «Вера твоя спасла тебя». И, дерзнув с великою верою, приступил, взял его, возложил себе на плечи, словно «легкое бремя Христово», отнес и положил посреди часовни — и, поцеловав со слезами, вышел.

А в это время пришел к часовне игумен Нафанаил. Ведь предрек ему преподобный исход свой из тела, когда причащался из рук его Пречистых Тайн Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа! И облобызав со слезами честные его мощи, стал расспрашивать купца о кончине святого. Тот же подробно рассказал ему все о блаженном: как пришел к нему, когда тот был еще жив; и о всех полезных и богодухновенных словах, которыми поучал его, наставляя; и о том, как предсказал грядущее наказание от Господа — внезапную перемену погоды; и как увидел его — уже после смерти — сидящего, точно живого.

Игумен же, вздохнув из глубины сердца, сказал: «Слава Тебе, Боже, прославляющему святых своих!» И так с псалмами и песнопениями достойно погребли они святые мощи преподобного Савватия, земное земле предав и славя Христа Бога, — в месяце сентябре в 27 день.

После погребения преподобного сели они вместе, игумен и Иоанн, и сказал игумен: «Знаешь ли, Иван, какой благодати мы удостоились от Владыки Христа, послужив погребению такого святого мужа?» И стал рассказывать ему о жизни святого на острове, и о том, как пришел он с острова, один плывя по морю, и обо всем том, что слышал из уст блаженного. Тот же удивлялся, говоря: «Воистину, господине отче, и меня, недостойного, он много наставил от Божественного Писания, как подобает жить православному христианину и иметь чистоту и целомудрие, и милость к ближнему; и ведь как он предрек мне святыми своими устами грядущее наказание Божие и человеколюбие Его! О, если бы я знал о святой его кончине, то никоим образом не отлучился бы из этой келии! Но и за то благодарю Всемилостивого Бога, что удостоил меня видеть земного ангела и небесного человека, — сидящего и после кончины, точно живого, — и отнести в часовню честные и трудолюбивые его мощи!» И подал игумену довольно милостыни.

«которых ни око не видело, ни ухо не слышало, и не приходило то на сердце любострастного, что уготовал Бог любящим Его».

И разошлись они каждый в свою сторону, неся в дома свои, словно некое сокровище многоценное, молитвы святого Савватия и славя Святую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

ЖИТИЕ И ПОДВИГИ И НЕКОТОРЫЕ ИЗ ЧУДЕС ПРЕПОДОБНОГО И БОГОНОСНОГО ОТЦА НАШЕГО ИГУМЕНА ЗОСИМЫ, ОСНОВАТЕЛЯ СОЛОВЕЦКОЙ ОБИТЕЛИ, И О ПРИШЕСТВИИ ЕГО НА ОСТРОВ СОЛОВЕЦКИЙ, И О НАЧАЛЕ МОНАСТЫРЯ ТОГО

Благослови, отче!

Прошел год после кончины блаженного Савватия, и пожелал Человеколюбец Бог восстановить то место, чтобы труды угодника Его не остались в забвении. И восхотел Он еще больше прославить остров Соловецкий, на котором преподобный Савватий провел многие годы чудной и трудолюбивой жизни, о чем было сказано выше, — по пророчеству ангелов, сказавших <карельской> жене: «Благоизволил Бог, чтобы место это было селением иноков». И так, изволением Божиим и молитвами Пресвятой Богородицы, суждено было тому месту быть восстановленным.

родители его жили в Великом Новгороде, а потом поселились в той деревне вблизи моря. Там захотели они жить — примерно в двухстах верстах от моря или немногим более, ибо там пожелал Бог прославить угодника своего.

Отрекся Зосима от мира и стал монахом. И, как «олень стремится на источники вод», так и он желал найти место пустынное, чтобы уединиться и в молитвах наедине беседовать с Богом. И размышлял он про себя, говоря: «Ведь я еще наполовину состоялся, лишь в малом отречение от мира совершил — только словом, но написано: „Не за слова отречения дается награда, но за дела”, а также: „Не слушающие закон спасаются, но исполняющие его”. А я всегда имею перед глазами своими родителей и всех близких своих, друзей и знакомых, и нахожусь среди них — в чем же отказ мой от мира? Ведь написано: „Не любите мира, ни того, что в нем”, ибо невозможно одним оком смотреть на небо, а другим — на землю или „одному рабу служить двум господам: либо одного возлюбит, а другого возненавидит, либо одному станет усердствовать, а о другом не радеть, — то есть Богу служить и мамоне”». Об этом постоянно размышлял в своем сердце раб Божий Зосима, и разгорался любовью к Богу во все дни и ночи, желая уйти от мира, и прилагал любовь к любви и огонь к огню, и искал себе помощника в духовном подвиге.

И вот в скором времени случилось ему встретить, по Божьему промыслу, вышеупомянутого раба Божия старца Германа, который прежде жил вместе с блаженным Савватием на Соловецком острове. И завели они между собой духовную беседу. Герман стал рассказывать ему о блаженном Савватии: как подвизался он на Соловецком острове и как, после ухода Германа с острова, блаженный окончил свой путь на морском берегу.

Зосима же, слушая рассказ о святом, и о расположении острова, и о местах, пригодных для создания монастыря: о земле для возделывания, и о деревьях для строительства, и о множестве рыбных озер и мест для лова морской рыбы — слушая обо всем этом Германа, Зосима радовался духом и молился про себя, возводя очи к небу: «Господи Владыко Человеколюбче, направь меня на путь, которым пойду, и так да спасусь, о Всемилостивый!» И тогда просветились у него очи сердечные; и стал он советоваться с Германом о морском путешествии, как бы добраться до Соловецкого острова. И сказал он Герману: «Богоотец Давид изрек в песнях: „Спроси отца твоего — и возвестит тебе, и вопроси старцев твоих — и рекут тебе”», — и открыл Герману тайны сердца своего, ибо более не могло быть сокрыто сокровище веления Божия; ведь того, что благоизволил Бог, человек изменить не может. Потому что как будто огонь разгорелся в сердце блаженного Зосимы от такого великого желания. И так стал он с великим усердием готовиться к предстоящему морскому путешествию. Увлек же с собою и Германа и (начал собирать) все, что необходимо для устройства на том месте.

А в это время отец его, заболев горячкой, отошел ко Господу; а мать его осталась вдовой. Он же со многими слезами и псалмопениями достойно похоронил отца своего — и приходит в отчий дом и говорит родительнице своей, давая ей добрый совет: «Госпожа моя мати, Бог так изволил — взять твоего супруга и моего отца. Божия на то воля. Не все ли прах, и не все ли пепел?» Она же, повинуясь во всем его воле, говорит: «Что ни повелишь мне, чадо, ни в чем тебя не ослушаюсь». И дает ей блаженный Зосима совет: оставить дом и имение и уйти в близлежащий женский монастырь, и принять там монашеский постриг. Мать же его, во всем следуя его воле, ушла в монастырь — и все оставила, как ему было угодно. Блаженный же раздал все имение убогим и весь домашний скарб, оставшийся от родителей, отдал нищим, а слуг отпустил и немалую часть имения им отдал. Сам же возвратился к прежним подвигам — и второе отречение от мира совершил: ранее — родителей и родственников своих оставил и отверг все услады мирской жизни, (а теперь) род и отечество свое покинул и от всех знакомых удалился.

— и, все приготовив к плаванию, отравляются они в путь по морю. И так, Божиим устроением, при попутном ветре, на второй день достигают острова Соловецкого. Поставили они лодку в удобном месте и вместе с вышеназванным Германом поднялись на остров. И стал блаженный Зосима осматривать остров, размышляя про себя, в каком месте монастырь следовало бы устроить, если изволит Бог и Пречистая Богородица. И нашел такое место — просторное для размещения обители, удобное и очень красивое; невдалеке над морем было озеро — на расстоянии полета стрелы — и морской залив был тихий и укрытый от ветра. Тут же была и заводь для лова морской рыбы. И на том месте устроили они себе шалаш и провели в нем ночь в бдении, молясь и поя псалмы, со многою верою ко Христу Богу и Пречистой Его Матери, и имея друг ко другу любовь духовную.

Когда же настало утро, вышел блаженный Зосима из шалаша — и было ему явлено некое предивное видение: увидел он луч пресветлый, который всего его просветил, и Божественное сияние место то осияло. Объял его ужас от такого видения; и видит он на востоке церковь, стоящую на воздухе, большую и прекрасную, простершуюся над землей. От такого пречудного видения изменился в лице Зосима — и пришел к Герману, и стал рассказывать ему о видении.

Тот же, взглянув на него и увидев, как он изменился в лице, догадался, (что произошло с ним что-то необыкновенное), ибо был он мудр и опытен (благодаря) многолетним монашеским трудам и праведной жизни. И спросил его: «Что случилось, любезный? Что-нибудь приключилось с тобой или, может быть, какой-нибудь образ или видение возмутили твое сердце и душу?» И Зосима подробно рассказал ему обо всем: как увидел он тот неизреченный свет и предивную церковь. Герман же воспламенился духом и сказал: «Дерзай, любимый, ибо тебя Бог благоволил (избрать) для места этого! О том же и я тебе скажу: о том чуде, о котором и прежде рассказывал тебе, случившемся (здесь) при блаженном Савватии. Ангелы Божии прогнали с этого места рыбака, а жену его наказали прутьями. „Уходите, — сказали, — скорее отсюда, а не то умрете злою смертью; место это на острове унаследуют иноки!” И вот спустя небольшое время ангельское пророчество должно исполниться. Ведь и сам Владыка Христос сказал: „Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут”. Ибо, как в древности показал Бог образ скинии Моисею в пустыне, так и тебе явил здесь предивное это видение; значит, тобой Он хочет место это устроить».

Сказанное Германом укрепило блаженного Зосиму на подвиг и исполнило его дерзновения. И устремился он на подвиг, телесный и духовный: телесный — в созидании монастыря непрестанном, духовный же — в вооружении на невидимых врагов постом и молитвой. И укреплялся он от Германа, а более всего — от Бога, дающего помощь рабам своим победить супостатов. И помолились они вместе, говоря следующее:

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Слово Безначального Отца, сказавший праведному Аврааму: „Выйди из земли твоей и из дома отца твоего и поселись в земле, которую Я укажу тебе, — и там скажу тебе, что подобает творить", — так и произошло. Ты изведший Иакова от Лавана — с женами и детьми и со многими животными — и давший ему обрести благодать прежде Исава, и сделавший его одним из народов в Египте! Праведного Иосифа Ты поставил царем над страстями и князем над всем Египтом и пшеницедателем для всего мира. И Моисея Ты дал руководителем и наставником всего Израиля, правителем и законодателем; и Аарона сотворил предивным жрецом, служителем законных жертвоприношений. И Иисуса Навина соделал наследником земли обетованной. И Давида сотворил пророком и царем праведным для еврейского народа, и обещал ему с клятвою, что от семени его сядет на престоле его Господь Христос, на которого уповают народы, — и вот, настало то, что было обещано. Подобно всем этим, дерзая и уповая, молим Тебя, всемилостивого Владыку Христа Бога, да сотворишь и с нами по милости твоей, а не по неразумию нашего недостоинства! Но щедротами Твоего человеколюбия направь нас на исполнение воли Твоей, чтобы и мы, немощные, смиренные и недостойные, удостоились услышать тот кроткий глас: „Вот, ты выздоровел, и больше не согрешай”, — или: „Вера твоя спасла тебя; иди с миром”. Утверди нас, Господи Владыко Христе, на месте этом — прославить Имя Твое Святое, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

«ум свой устремляя к горнему». Тело же повинуя духу, предавался он всенощным стояниям и воссылал беспрестанные молитвы к Богу, всегда поучаясь в псалмах и пении духовном и поя Господу непрестанно: «На Тебя, Господи, уповаю, спаси меня по милости Твоей! Будь помощником нам на противника нашего — дьявола! Ибо благословен Ты во веки! Аминь».

И так они жили с Германом: землю копали мотыгами и от земли питались — и, как сказано, «в поте лица ели хлеб свой», — и Бог питал их.

Через некоторое время спросил Герман совет у блаженного Зосимы о том, чтобы отправиться ему на побережье к христолюбивым людям ради нужд монастырского строительства. И, получив напутственную молитву, отправился в путь свой — на берег. Старец же Зосима один остался на острове. Пробыл там Герман некоторое время и задержался. А когда вернулся к морю, желая плыть на Соловецкий остров, то уже не смог, потому что наступила осень и погода переменилась на стужу, выпало много снега, а на море было неукротимое волнение и плавало множество льдин. И томился он поневоле, желая добраться до острова, но не мог. И остался Герман зимовать на побережье, потому что невозможно было переправиться на остров: плавали по морю огромные снежные льдины и морская стихия была неукротима, устремляясь то в одну, то в другую сторону с огромной скоростью. О6 этом и пророк Давид написал в Книге Псалмов, говоря: «Духом уст Его вся сила их; собрал Он, словно мех, воды морские, положил в хранилищах бездны». А на море был сильный прибой. И в волновой круговерти носились льдины вращаясь, швыряемые течением и стираемые одна о другую. Потому и невозможно было переплыть на остров или с острова.

Блаженный же Зосима один оставался на острове. И сперва потужил он по старце Германе, потом же, возложив упование на Господа Бога, сказал: «Господи Боже мой, на Тебя уповаю, спаси меня! Ибо Тебе предан от юности моей и от чрева матери моей! И ныне, Человеколюбец, утверди меня на камне веры и сохрани меня в постоянстве, ибо Тебе отдал душу мою! Ведь Ты никогда не отступаешь от рабов своих, но, всегда в них пребывая, Христе, Свете Истинный, не оставь меня, раба своего, уповающего на Тебя!» И устремился он к еще большим подвигам, слезами каждый день ложе омывая, молитвами, постом и жестоким изнурением тело свое удручая, и непрестанные молитвы вознося к Богу.

Бесы же, видя себя поруганными и изгоняемыми с острова молитвами преподобного Зосимы, стали вооружаться против него и учинили страшный грохот, и двинулись на него всею силою, сколько их там обитало. Ибо никогда раньше не жили на острове том люди — с тех пор как солнце светит в небе и до прихода блаженных Савватия и Зосимы.

— в различных зверей, и гадов, и ящериц, и скорпионов, и всяких пресмыкающихся по земле. И устремились все вместе на него: змеи — отверзая зев, желая поглотить его, звери же — рыча, как будто готовые его растерзать. Раб же Божий Зосима нисколько не испугался и не устрашился их наглости и притворства, но воскликнул: «О вражия грубая немощь, если получили на меня власть от Бога, то делайте, что хотите; если же нет, то напрасно себя утруждаете, ибо от любви Христовой ничем отлучить меня не сможете!» И осенил себя непобедимым оружием Животворящего Креста Господня со словами: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его вси ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут», — и вся вражия сила внезапно исчезла. Святой же, воздев руки к небу, произнес: «Боже вечный, Царь безначальный, Создатель всего мира, молю Тебя, раб Твой: Ты Царь царей и Владыка владык! Ты освободитель душ и избавитель верующих в Тебя! Ты упование труждающихся, наставник рабов и всех, надеющихся на Тебя! Ты утешение плачущих! Ты творец всех созданий и любитель всякого добра! Ты владыка и создатель всех! Ты радость и веселие святых, и жизнь вечная, и свет незаходящий! Ты источник святости и сияние славы Бога и Отца прежде всех веков! Ты спаситель мира и изобилие Святого Духа! Ты сидишь одесную Бога Отца, властвуя над живыми и мертвыми в бесконечные веки! Ты же, Господи, Пресвятой Царь, услышь меня в этот час, недостойного, молящегося Твоей благости! Не отврати лица Твоего от меня, ибо скорблю; избавь меня из уст пагубного змия, разверзающего пасть пожрать меня и живым свести во ад, и спаси от всякого коварства человекоубийцы-дьявола! Да, сохраняемый и наставляемый ополчением святых Твоих ангелов, достигну единства веры и разумения Единосущной Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

И тотчас, после сих слов, вся вражия сила исчезла без следа. И с тех пор приобрел преподобный Зосима власть над нечистыми духами, и не могли они к нему никак приблизиться: ни в виде призраков, ни другими смутительными видениями своих соблазнов. И так пребывал святой безмятежно, молясь все дни и ночи, воссылая молитвы свои ко Господу.

Спустя малое время обнаружился недостаток в пище; и об этом он немного поколебался в помыслах, но потом возложил упование на Господа Бога, повторяя про себя псаломское изречение: «Возложи на Господа печаль твою, и Он тебя напитает во веки». И в скором времени, когда он молился в своей келии, пришли к нему два мужа, светлые образом, тянувшие за собой саночки, полные хлебов, муки и масла. Сотворили они молитву — и, получив, по обычаю, у преподобного благословение, сказали ему: «Возьми, господине отче, у нас хлебы, муку и масло и положи у себя, а мы идем на промысел в море. И если будет у тебя недостаток в пище, то ты ешь эти хлебы, муку и масло; а мы, если Бог повелит, вернемся к тебе через некоторое время». Старец же, терпя голод долгое время, ожидал тех мужей, но они не пришли. И понял он милосердие Божие, что это было послано ему Богом, и прославил Человеколюбца Господа за всю милость Его, ибо не презрел раба своего, уповающего на Него.

Спустя некоторое время пришла весна, и приплыл с побережья старец Герман, а с ним — человек по имени Марк, был он искусен в рыбной ловле, и привез с собой много рыбных запасов и иные припасы для нужд монастыря; ибо был он весьма опытен в этом деле.

Через небольшое время пристали к острову люди, и с ними был инок по имени Феодосий. Пришел он к преподобному Зосиме и хотел жить вместе с ним на острове, имел же он священнический сан. Святой принял его с усердием — и прославил Бога в великой радости, что удостоил его жить вместе с братией. И, по повелению преподобного, постриг (Феодосий) вышеназванного Марка в иноческий образ и нарек имя ему — Макарий. Потом и многие иноки стали приходить к нему на остров, желая жить вместе с ним для Господа. Святой же принимал их с радостною душою и молился: «Владыко Господи, призри с неба, увидь и посети место это, которое создала десница Твоя!»

— на том месте, где видел лучи неизъяснимого света и церковь на воздухе. И назвал церковь во имя святого Преображения Господа нашего Иисуса Христа.

Потом посоветовался с братией и послал одного из старцев в Великий Новгород к преосвященному архиепископу Ионе, чтобы получил у него благословение и испросил антиминс и святыни церковные для освящения храма, да попросил им игумена, чтобы освятил церковь и опекал братию. Один же из братии быстро собрался по благословению святого и отправился в путь; и благополучным было его путешествие по морю, по рекам и по озерам, молитвами преподобного Зосимы. И вскоре приходит он в преславный Новгород.

И пришел он к архиепископу, прося благословения. Архиерей благословил старца и спрашивает его: «Откуда ты, инок, и для чего к нам пришел?» Монах же отвечает ему: «Владыко святой, построен божественный храм внове на морском острове в океане, во владениях твоих. И если повелит твое святительство, благослови дать нам антиминс для освящения храма боголепного Преображения Господа нашего Иисуса Христа. И если твоему святительству будет угодно, дай нам игумена с благословением». Архиепископ же говорит: «Где, брат? Так далеко от людей? Да кто может жить там?» (Ибо приблизились они к землям иноверцев — Мурманской и Каянской). «И как там может быть церковь?» Но затем, немного поразмыслив, сказал: «Невозможно это для людей. Богу же все возможно; если Бог захочет, то все это сбудется. Наше дело начать, а Божие — совершить. Да будет имя Господне благословенно во веки!»

И благословил (архиепископ) монаха-посланника, и одарил, и повелел дать антиминс для освящения церкви. И избрал некоего старца именем Павел, достойно украшенного саном священства, и дал им в игумены. И поучил его богодухновенными словами, как пасти Христово стадо словесных овец и иметь прилежное попечение об их душах. И, повелев дать им все необходимое в дорогу, отпустил с миром. Они же, получив от старца благословение, скоро отправились в путь — и в скором времени, дней через сорок, достигли Соловецкого острова, по молитвам преподобного.

И поведали блаженному Зосиме о святительском благословении. Он же с радостною душою прославил Бога за исполнение желания сердца своего. Игумен же Павел освятил церковь во имя святого Преображения Господа нашего Иисуса Христа; и возрадовался духом преподобный о величии Божием! И так они вместе с игуменом и братией возносили непрестанные молитвы и пение ко Господу и Пречистой Его Матери. И трудились постом и молитвой и ручным деланием: то землю копали, то заготавливали деревья для строительства монастыря; а то, наколов множество дров, складывали их и, черпая морской раствор, потом варили соль (и продавали ее купцам, приходящим к острову, а от них получали различные средства для нужд монастыря), и другими делами занимались. А также и рыбу ловили в море и на озерах (было же на острове много озер — около семидесяти, а может и более. Весьма благоугодное было место то для создания монастыря!). И так они от своих трудов и потов питались. Было же их всех — братии вместе с игуменом и блаженным Зосимой — 22 человека; и все они трудились для обители, словно одна душа подвизалась в разных телах.

но ничем не могли досадить блаженному. И тогда при помощи иных злых ухищрений напустили на него неких неразумных людей, на погибель их душам. И стали те люди многие пакости творить святому: переходя через море, местные жители — боярские люди, и приказчики, и слуги — ловили рыбу на острове по озерам и сильно досаждали преподобному. И жестоко притесняя братию, не давали им рыбу ловить, а преподобному передавали со злостью следующие слова: «Зачем ты, монах, селишься здесь? Это отцовское наследство наших бояр!» Также и карельские люди, переплывая, ловили рыбу в море вокруг острова и на острове по озерам, и говорили: «Это наша вотчина, карельская земля!» — и многие пакости творили.

Святой же сказал: «Господи Владыко Человеколюбче! Как говорит пророк Давид в третьем псалме: „Господи, что умножились притесняющие меня? Многие восстали на меня и говорят душе моей: нет спасения ему!” — и многие скорби приносят рабам Твоим, уповающим на Тебя». И сказал Герману: «Это, брат, бесовские ухищрения против нас — возмущение злых людей». Отвечал ему Герман: «Отче святой, нужны терпение и молитвы, и знаю, что не оставит Господь моления рабов своих, боящихся Его».

Святой же крепко вооружился против ополчения невидимых врагов. Нечистые духи, видя свою погибель, никак не могли к нему приблизиться, чтобы причинить вред блаженному, но еще сильнее вооружали против него злых людей, думая, лукавые, что вдруг он, не вытерпев человеческих оскорблений, уйдет с места того. И сбылось с ними сказанное в псалмах: «Те повержены были и пали», а крепкого столпа поколебать не смогли. Раб же Божий Зосима, как непобедимый воин, мужественно сражался с врагами благодатью Христовой, днем и ночью всегда пребывая в пении псалмов и песен духовных, поя Господу в сердце своем: «На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь во веки!»

И помощь Божия прибывала. Братство во Христе собиралось и обитель распространялась. И вся братия во всем следовала своему пастырю, преподобному Зосиме: в великом смирении и терпении, в постах и беспрестанных молитвах — и занимались (различными) рукоделиями. Игумен же Павел, присланный архиепископом, не смог вынести тягот пустынножительства: прожил там несколько лет и ушел назад. И после него избрали себе, по совету преподобного, другого игумена — по имени Феодосий. Но и он немного лет подвизался пустынным подвигом и тоже оставил монастырь и ушел, куда захотел.

Преподобный же Зосима принял решение с братией, чтобы игумен у них был поставлен из числа живущей в обители братии. Был же там старец Игнатий, трудолюбиво служивший Господу и находившийся в зрелом возрасте, который принял постриг в той же обители и имел сан диакона. Его-то и хотел преподобный, чтобы был им игуменом, — или же тот из своих, кого пожелает братия. Но никто из них не посмел дерзнуть на этот сан, подражая смиренномудрию своего отца.

«Господине отче, ты пришел с нашим первоначальником на это место святое! Нет у нас иного ходатая к нему, кроме тебя; поговори с ним! Все мы пришли сюда с любовью к истинному целомудрию, чтобы быть руководимыми его святостью к нашему спасению, услышав о его добродетельном житии. И вот то, что видим теперь, убеждает нас еще больше, чем то, о чем слышали; об этом и хотим сказать: никто из нас не может управлять на этом месте святом, кроме того, кому это было назначено Богом, а не людьми».

Герман же, выслушав это от братии, пришел и рассказал все преподобному. Но тот не желал принимать рукоположения по великой своей кротости и смирению. Братия же сильно настаивала и понуждала его, говоря: «Если не хочешь рукополагаться, то все мы разойдемся отсюда, и (тогда) воздашь ответ Богу о душах наших в День Судный!» И преподобный поневоле покорился их желанию. Они же все возрадовались единодушно о согласии святого.

И некоторые из братии, исполнившись усердия, пожелали идти в Великий Новгород к архиепископу, чтобы просить себе святого на игуменство. И испросив у него напутственную молитву, отправились в путь. И в скором времени пришли в Новгород к архиепископу Ионе — и, получив благословение, сказали ему: «Владыко святой, монастырь наш устраивается внове, но нет у нас игумена». И сказал им архиепископ: «Что же это за монастырь, если нет игумена?» — «Молит тебя, владыко святой, собор той обители, священники и братия: сотвори попечение о спасении душ наших!» Он же сказал им: «Сколько братии в вашем монастыре?» И они ответили: «Господин владыко, нас сорок человек — вместе с основателем нашим». Он же сказал им в ответ: «И что, разве нет такого среди братии вашей? Если это будет иерей, то дадим ему благословение, ради вашей просьбы, а если монах, то возложим на него священный сан». Они же, восхитив эти слова из уст архиепископа, словно некий подарок, сказали: «Владыко святой, есть у нас таковой — основатель того места святого, и много раз мы просили его, но не приемлет он молений наших! Имя же старца — Зосима. И если изволит твое святительство, то пошли за ним — и пусть он придет к тебе, и ты скажешь ему обо всем сам!» Архиепископ же сказал: «Идите назад и призовите его ко мне немедля!» Монахи же просили архиепископа, чтобы послал к нему письмо с повелением прийти. И, получив от святителя послание, вскоре возвратились (на остров). И, придя в монастырь, передали преподобному послание с благословением архиепископа.

Содержание же письма было следующее: «Сыну нашего смирения старцу Зосиме. По получении нашего послания скоро и без промедления приходи к нам, по нашему благословению. Имеем к тебе дело». Святой объявил об этом Герману и братии и прочитал перед ними послание. Они же сказали: «Ни о чем не рассуждая, отче, иди к святителю». Блаженный же сказал: «Воля Господня да будет!» И, устремив взор к иконе Господней, молвил: «О Владыко Христе, Царю, милостив будь ко мне грешному, ибо на Тебя, Создатель, возложил упование мое от юности моей!» И сказав это, умолк.

И начал готовиться к путешествию. Взял с собою некоторых из братии, чтобы идти в Новгород, и так отправились в путь. Был же путь святого благополучным — по морю, по озерам и по рекам. И в скором времени оказался он в преславном Великом Новгороде.

острова, и об устроении монастыря. Блаженный же рассказал ему все о себе и о своем приходе на то место. Было же известно о нем архиепископу еще до прихода преподобного, и понял он по виду его и по уму и по образу мыслей, что это воистину «человек Божий». И рукоположил его, почтив саном священства, и совершил поставление игуменом Спасского Соловецкого монастыря.

И дал его пришедшей с ним братии и сказал им: «Отныне этот отец — ваш игумен. Имейте его во образ Христов — со всяческим послушанием и повиновением!» И дал игумену Зосиме на устроение монастыря золота и серебра, церковные сосуды и ризы, и все, что необходимо в дорогу, и, благословив, отпустил их с миром.

Многие же бояре города того дали в монастырь блаженного немало всякого добра, и сосудов и одежд церковных, серебра и жита. И другие давали обещания помогать его монастырю, ибо пронесся о нем слух, благодаря добродетельной его жизни, и имя его в той стране стало известно. Ведь говорит Господь: «Славящих Меня прославлю» — и «волю боящихся Его творит».

Преподобный же помолился в соборной церкви Святой Софии и в прочих святых церквах, готовясь в путь; и ушел в свой монастырь, неся немало (пожертвований) для устроения церкви и нужд монастыря, — и, с Божией помощью, благополучно достиг своей обители.

Старец же Герман и вся братия вышли встречать преподобного к пристани под монастырем. Он же, приветствовав их целованием во Христе, благословил всех — и вошли они в церковь святого Преображения Господа нашего Иисуса Христа. Дьякон же сотворил ектенью за правоверных князей и за архиепископа и за всех православных христиан.

— и подают послание архиепископа к братии: и был возведен он на место игуменское. И преподал братии (игуменское) поучение — и разошлись каждый в свою келию. И наступил вечер, и повелел игумен Зосима бывшим там священникам и дьякону готовиться к божественной Литургии, потому что и сам хотел причаститься Пречистого Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа и совершить божественную службу, по слову Глаголющего: «Ядущий мою Плоть и пиющий мою Кровь во Мне пребывает, и Я в нем». И затем повелел келарю выносить из ладьи все, что было привезено из города, данное блаженному христолюбцами для нужд монастыря. После этого была совершена утреня и наступило время божественной Литургии. И повелел он священникам идти, и сам вошел с ними в святую церковь — и начали божественную литургию.

И когда преподобный причастился Божественных Тайн, увидели все священники и братия, что лицо его просветилось как лицо ангела, и церковь наполнилась благоуханием — в свидетельство достоинства священного сана блаженного. Братия же, созерцая такое преславное видение, возрадовались радостью великой и прославили Бога, прославляющего своих святых.

И так закончилась божественная Литургия. Вошли в церковь некие торговые люди; игумен же Зосима их благословил, и дал им просфору своего служения, и позвал на обед — вкушать вместе с братией. Те же купцы, приняв просфору, пошли к своей ладье за некоей надобностью. И, неведомо как, выпала просфора у них из-за пазухи. Они же, поискав ее и не найдя, очень тем опечалились.

Игумен же Зосима, сидя в трапезной на своем месте, взглянул и не увидел за трапезой приглашенных мужей — и повелел келарю послать за ними. Келарь же послал некоего брата по имени Макарий. Тот быстро отправился к лодке, а впереди него выбежал пес из монастыря, держась невдалеке — на расстоянии брошенного камня. И начал он сильно лаять, никуда с пути не сворачивая, стараясь как будто что-то схватить зубами, — и не мог: бросился вперед, отскочил, бросился опять. Макарий же, видя это, поспешил, желая узнать, что происходит. И когда приблизился к тому месту, то увидел огонь, пламенем исходивший из земли, — от того места, где прыгал и лаял пес. И пошел он быстрее, надеясь увидеть, что это за место, от которого исходит пламень. Пес же оглянулся на старца — и отскочил с яростью, еще настойчивее пытаясь ухватить что-то зубами, но еще сильнее был отогнан пламенем от того места.

Брат же Макарий ускорил шаг, чтобы поскорее дойти, — и нашел на том месте просфору, которую преподобный вынес купцам из алтаря в благословение, и, взяв, спрятал ее, дивясь виденному им огню; и охватил его трепет. И придя к ладье, позвал купцов (на трапезу), после чего спросил: «Не потеряли ли вы чего, возвращаясь из церкви, вне (ограды) монастыря?» Они же сказали: «Ничего иного, кроме просфоры — благословения игумена вашего». Он же, вынув ее из-за пазухи, спросил: «Не эту ли?» Они же ответили: «Да, эта и есть». И спросили старца: «Ответь нам, отче, видели мы, как ты промедлил на пути и как пес ярился и хватал пламя зубами, пока ты не пришел». Макарий же рассказал им обо всем, что произошло.

«Что так задержались, чада?» И спросил Макария: «Макарий, отчего промедлил столько?» Макарий же, пав, поклонился ему до земли и рассказал обо всем, что случилось, виденном им своими глазами. И купцы рассказали о том же. И сказали блаженный и вся братия: «Верен Господь во всех словах своих и праведен во всех делах своих, один творящий чудеса!» И все, словно едиными устами, прославили Бога.

Преподобный же Зосима, движимый Божией благодатью, стал труды к трудам прилагать и усердие к усердию. И так он подвизался, радуясь, к вышнему ум устремляя. И затем повелел строить большую церковь — Святого Преображения Господа нашего Иисуса Христа — на том месте, где, как мы прежде сказали, предстало ему видение божественного луча.

И положил он с братиею основание церкви, и начали строить. И налетели на строителей церкви комары и мошка и сильно их донимали. Они же развели небольшой костер — ради дыма, чадящего для отгнания комаров и мошки. И когда довели сруб уже до порога церковных дверей, захотели работники отдохнуть во время полуденное. И, неведомо как, приблизился огонь к строящейся церкви — и возгорелся, и сжег все до основания.

Братия же строившая смутилась, говоря: «Это, видно, Бог не велит нам возводить большую церковь». Преподобный же Зосима сказал им: «О чада, это напасть от неприятеля, (это) он нам пакости творит. Мы же не перестанем подвизаться». И повелел ударить в било. Собралась братия, и начал он петь молебен Господу и Пречистой Его Матери. И после молебна освятил воду и покропил место и работников, и благословил их знамением Животворящего Креста, и сам положил начало основанию церкви. И затем мастера начали строить, по обычаю; и через небольшое время, в полдень, дали себе отдохнуть. И в то время, когда строители отдыхали, многие из братии слышали стук (топоров) из строившейся церкви: как будто на церкви рубят и тешут невидимо. Слышали же это не раз и не два, но множество раз, — так как посылалась им помощь Божия молитвами преподобного Зосимы. И так, благодатью Христовой, в скором времени построили церковь Преображения Господа нашего Иисуса Христа.

Потом начали строить большую трапезную, потому что братия умножалась и негде было им помещаться. С восточной же стороны трапезной стали возводить церковь во имя Честного Успения Пречистой Владычицы нашей Богородицы. И так, с помощью Божией и Пречистой Его Матери и молитвами угодника их преподобного игумена Зосимы, обитель распространялась, и место заселялось, и братия во Христе умножалась: приходили священники — и совершали божественные службы, и дьяконы, и клирики; строились многие келии, и поварня, и пекарня — для удовлетворения братии. Все это совершалось благодатью Христовой и поспешением Святого Духа.

«устремляясь к лучшему», как сказано: «Стремился — и нашел путь», радуясь и шествуя без преткновения по стопам Владыки Своего, «высшего ища» и ум к небесам устремляя, и предупреждением страстных помыслов сердце всегда очищая. И проводил он все ночи стоя в беспрестанных молитвенных бдениях. И из-за добродетельного его жития казался он всем подобным ангелу, сущему во плоти. И разнеслась о нем слава повсюду. И многие стали приходить к нему из разных мест, желая жить вместе с ним и слышать из его уст слово спасения, — стремились, «как олень на источники вод» (точно так же (стремятся) и любящие Бога и ищущие спасение своим душам). Блаженный же не только учил их словом, но и в делах во всем был примером для паствы, точно исполняя сказанное в Евангелии: «Блажен, кто сотворит и научит, — тот большим наречется в Царствии Небесном».

И из окрестных мест приходили к нему многие иноки, хотевшие следовать его добродетельной жизни и духовному деланию. Он же, как чадолюбивый отец, с радостью всех принимал, и с безмерной кротостью и смирением духовно поучал, и давал телесный покой: всем равную еду и питье, одежду и обувь. И умножалось число братии — и все имели достаток, и было всего в изобилии, и жили по установленному порядку весьма благополучно.

Весь же порядок в своем монастыре установил он по Иерусалимскому уставу. И учил братию сохранять все заповеди, содержащиеся в Божественном Писании святых апостолов и святых отцов семи Вселенских Соборов, непреложно соблюдать правила иноческой жизни и хранить устав неизменным, переданный Антонием Великим, Евфимием, Саввой, Феодосием, Пахомием, которому следовали и другие преподобные отцы. Так же и сей преподобный учил, и во всяком деле показывал пример стремления к вышнему. Братия же, как плодородная земля, семена принимая, во всем повиновались, исполняя послушания, — видя его чудное житие, терпение и непритворное смирение, пост и беспрестанные молитвы с умилением. И так они жили: трудились ремеслами, и от своих трудов и потов пищу себе добывали; так и доныне живут, благодатью Христовой и Пречистой Его Матери, в мире и благополучии. Мы же к прежнему возвратимся.

Через несколько лет своего пастырства вспомнил преподобный Зосима о блаженном Савватии, о том, что он прежде (всех) подвизался в трудах, посте и терпении, и во многих добродетелях, а ныне мощи его лежат в неустроенном месте. И позвал он на совет братию, и говорил: «Братия, как же мы соблазнились по неразумию о таком деле!» И когда он говорил это, пришли некоторые из братии, посланные на службу в Новгород, и принесли послание с Белого озера, написанное в обители Пречистой Богородицы Кириллова монастыря, присланное игуменом и братией; а говорилось в нем следующее:

«Возлюбленному во Христе — благодать и милость от Бога Отца Господа нашего Иисуса Христа! Духовному настоятелю Боголюбивому игумену Зосиме со всею во Христе братиею — радоваться!

— с тех древних лет, как солнце светит в небе. Ныне же слышим от многих очевидцев, что на острове том, Божиим изволением и молитвами Пречистой Богородицы и усердием вашего о Господе трудолюбия, создана обитель и собралось множество братии, и построен честной монастырь, и воздвигнуты храмы преславного Преображения Господа нашего Иисуса Христа и всечестного Успения Пречистой Его Матери — и все добрые дела вы совершили как следует, достойно памяти. Но одного вы лишены дара — того, кто жил <на острове> прежде вашего о Господе трудолюбия и окончил свою жизнь в молитвах, трудах и посте, будучи совершенным в исполнении монашеских подвигов. Как и преподобные отцы в древности, так и этот блаженный Савватий, удалившись от мира и всей душой возлюбив Христа, принял блаженную кончину в радости, достигнув совершенства. Некоторые же из братии нашего монастыря, бывавшие в Великом Новгороде, слышали от некоего христолюбивого мужа по имени Иван следующий рассказ. Вот что он поведал: „Однажды, идя в море из реки Выг, встретил я старца-отшельника по имени Савватий, жившего на Соловецком острове. И удостоил меня Бог вместе с игуменом Нафанаилом похоронить святые мощи его у часовни близ Выга-реки. И молитвами его совершал Бог преславные чудеса”. И рассказал о брате своем Федоре, который лишь поклонился гробу преподобного — и от какой страшной смерти был сохранен в море молитвами блаженного Савватия! — и о многих других чудесах и знамениях, которые совершались у гроба его святого.

было сказано прежде).

Ныне же даем вашей святости духовный совет: да не будете лишены такого дара, уготованного вам от Бога, но идя скоро, со рвением, перенесите мощи блаженного в свой монастырь, чтобы там, где он многие годы потрудился телесно, были положены и святые мощи его.

Здравствуйте во Христе Иисусе в вечную жизнь и поминайте нас в ваших молитвах, будучи боголюбивы, дабы и нас освободил Бог от всех бед, наступающих на нас, молитвами Своего угодника, преподобного Савватия».

Блаженный же игумен Зосима, прочитав послание из Кириллова монастыря, возрадовался душою, а с ним и вся во Христе братия, — и воздали благодарение Богу. И сказали все, словно едиными устами: «Не от людей это послание, но от самого Бога, прославляющего святых Своих!»

— и начал служить молебен Господу Богу и Пречистой Его Матери, чтобы Человеколюбец дал им, по милости своей, обрести желаемое. И, совершив молебен, обратился к братии: «Благословите меня, отцы святые, и помолитесь все вместе, чтобы Господь устроил нам путь по своему милосердию!» И подул попутный ветер. Он же с братией отправился в путь; и приказал оставшейся в монастыре братии: «Если в пути не замедлим, но скоро возвратимся с побережья, — значит, обрели искомое. Вы же, поставив стражу, внимательно следите. Когда, по сигналу ее, увидите паруса, тогда, взяв свечи и ладан, — священники и вся братия — выходите навстречу». Сказав это, пошел к лодке и отправился в путь. И было его плавание по морю благополучным — по молитвам того, кого он искал. И на второй день приплыли к тому месту, где находилась могила блаженного Савватия.

Выбрав удобное время, когда им никто не препятствовал, они, раскопав землю, обрели гроб, в котором были положены честные мощи святого. Увиденное было дивным! Воздух наполнился несказанного благоухания, словно от мирра многоценного, и все они дивились. Открыли гроб — и обрели тело блаженного Савватия, целое и ничем не поврежденное, ибо Бог сохранял угодника своего. Но и ризы его были будто вчера надеты! О дивное чудо, братия: сколько лет пролежал он в земле — и даже риз его тление не коснулось! Преподобный же Зосима, видя такое Божие попечение о людях, воскликнул со слезами: «Велик ты, Господи, и дивен в делах твоих, Премудростию все сотворив!» И, припадая, целовал мощи святого и говорил: «Избранник Божий, святой Савватий, великое ты имеешь к Богу дерзновение! Даруй нам перенести святые твои мощи к ожидающему тебя словесному стаду Христовых овец — на место свое, где ты много лет потрудился!»

И так, молитвами преподобных Савватия и Зосимы, подул благоприятный ветер, устраивая путь к возвращению. Раб же Божий игумен Зосима возрадовался духом, видя, как помогают ему молитвы святого Савватия. И, взяв честное тело святого во гробе, скоро отнес его на судно. И поднимали они спешно паруса, и доплыли до обители всего за один день, по промыслу Божию.

Когда же они приближались к Соловецкому острову, увидели их из монастыря, и вышла вся братия встречать мощи святого со свечами и светильниками, и вынесли их с почетом из судна, и положили на одре. И торжественно внесли с псалмопениями в святую церковь Преображения Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. И поклонялись мощам святого до утра. Утром же совершили надгробное пение. И многие страдавшие различными недугами, приходя с верою, облобызав мощи святого, получали исцеление и возвращались домой здоровыми, радуясь и благодаря Христа Бога и Пречистую Его Матерь, одаривших угодника своего таким почитанием. Братия же, видя многие чудеса, совершающиеся от гроба преподобного, радовалась обретению такого «бесценного бисера», приносящего плод душевного спасения. И, выкопав могилу за алтарем церкви Пречистой Богородицы, во имя честного ее Успения, похоронили с честью святые мощи преподобного Савватия, покрыв их землей, с псалмами и песнопениями, где лежат они и до сего дня, подавая исцеление всем, приходящим с верою.

«избрав Вышнего прибежищем себе», жизнь вел очень суровую. И воздвиг гробницу над мощами блаженного Савватия, и поставил в ней иконы — Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы, чтобы приходила на поклонение братия. И повелел поставить свечу над гробницей преподобного. И стал советоваться с братией о том, чтобы повелеть написать икону блаженного и поставить ее на гробнице. А в скором времени из Новгорода привезли икону — от Ивана, того вышеупомянутого купца, который вместе с игуменом Нафанаилом с почетом похоронил тело святого на Выгу у часовни. И с того времени Иван тот и брат его Федор имели великую веру к Соловкам — к Спасителю и Пречистой Его Матери и к угодникам их — преподобному Савватию и игумену Зосиме; и прислали игумену Зосиме икону блаженного Савватия. Он же поставил ее на гробнице святого. И во все дни и ночи, после каждого славословия церковного правила, игумен и вся братия приходили ко гробу святого поклоняться образу Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой Богородицы и угоднику их — блаженному Савватию.

Матери, стоящих над гробом блаженного Савватия, — и обращался к образу преподобного как к живому: «О, раб Божий, преподобный, хотя ты и кончил телом свою жизнь в земных селениях, но духом неотступно пребывай с нами, молясь Владыке Христу Богу, руководи нами, и представь достойными шествовать по пути божественной Его заповеди совершенной, заповедавшему в Святом Евангелии: „взяв крест, последовать за Ним”. Ты же, преподобный, имея дерзновение к Господу и Пречистой Его Матери, будь молитвенником о нас, недостойных рабах твоих, живущих в этой святой обители, которой ты был начинатель! Так же и ныне будь помощником собранному Богом стаду словесных овец — братии сей во Христе! Да твоими молитвами к Богу пребудем невредимы на месте сем от врагов видимых и невидимых и от людей, творящих зло этому святому месту! Да сохраняемые всегда твоим заступлением, воссылаем славу Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков! Аминь».

И после того пребывал раб Божий игумен Зосима во многих трудах и сугубом пощении немало лет. Злые же люди, поощряемые врагом, причиняли обители блаженного много вреда, насилуя и оскорбляя, надеясь, что смогут изгнать его с места того святого.

Святой же спросил совета у братии, чтобы пойти ему в Великий Новгород и просить архиепископа, дабы был ему помощником от обижающих его людей и от творящих пакости его монастырю. И стал готовиться к путешествию. Повелел ударить в било — и, когда собралась братия, начал петь молебен ко Господу Богу и Пречистой Его Матери о благоверных князьях и архиепископе, о земном устроении и о всех православных христианах, призывая на помощь и блаженного Савватия, чтобы способствовал им своими молитвами. И, совершив молебен, взял с собой некоторых из братии и отправился в путь, идя по морю к Великому Новгороду. И легким было плавание блаженного по морю, по рекам и по озерам.

ему обо всем и, встав с места, поклонился архиепископу до земли, моля его и говоря следующее: «Господин мой и владыко святой, будь к нам милостив, заступись за нас от оскорбляющих злых людей, много нас притесняющих! Приходят к нам слуги боярские — местные жители, чиня нам многие пакости, не давая нам вокруг острова рыбу ловить и совершая много других насилий, желая то место разорить и нас изгнать!» Отвечал архиепископ: «Я, отче, готов, с Божьей помощью, помогать твоему монастырю, а об этом расскажу первым боярам, управляющим городом». Зосима же поклонился архиепископу и ушел. И, приходя к боярам, молил их о том же и рассказывал о чинимых ему притеснениях. И все бояре, правящие городом, со многим усердием обещали помогать его монастырю.

И пришел он к некоей боярыне по имени Марфа просить у нее защиты от оскорблений ее поселян, приходивших на Соловецкий остров и причинявших монастырю преподобного много вреда, и желая рассказать ей о многих обидах, которые творят ее слуги. Она же, услышав от своих слуг о деле, ради которого пришел к ней блаженный, — разгневавшись, повелела отослать его от своего дома и не захотела принять благословение. И удалился он от нее.

«Где бы вы ни вошли в дом, и скажете: мир дому сему, — и если достоин будет дом мира, то мир ваш пребудет на нем, если же нет, то снова к вам возвратится, — выходя же оттуда, и прах от ног ваших отрясите во свидетельство им». И, покачав головою, сказал бывшей с ним братии: «Вот, приближаются дни, когда жители этого дома не ступят своими стопами во двор сей. И затворятся двери дома сего и впредь не отверзутся — и „будет двор их пуст”». И, сказав это, об остальном умолчал, — пока не сбылось сказанное угодником Божиим во время свое. Но возвратимся к прежнему.

Игумен же Зосима, придя снова к архиепископу, напомнил ему об обидах, чинимых теми поселянами и слугами боярскими. Архиепископ же созвал к себе бояр и рассказал им о напастях, творимых преподобному неразумными людьми. Бояре же все, со многими обещаниями, изволили помогать монастырю святого и дали ему грамоту на владение островом Соловецким, и вместе с ним — другим островом, Анзером, лежащим в десяти верстах от Соловецкого острова, и третьим островом — Муксолмой, лежащим в трех верстах. И приложили к грамоте восемь оловянных печатей: первую — владыки, вторую — посадника, третью — тысяцкого, и дальше пять печатей — от пяти концов города. И, запечатав, дали блаженному для уверения. Архиепископ же, одарив преподобного, дал монастырю многое из необходимого (для жизни) и, благословив, отпустил его с миром. И многие бояре того города давали в монастырь немало добра и церковных сосудов, одежд и хлеба — и все с большим усердием и верою обещали помогать его монастырю.

и живет добродетельной жизнью; и захотела благословиться у него и быть причастной к приношению Спасителю, в дом святого Преображения Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой Его Матери. И послала к нему со многими молениями, чтобы пришел и благословил ее, ибо была она одной из самых знатных и влиятельных в городе. Потому что поначалу она прогневалась на преподобного, говоря: «он вотчину нашу отнимает». А потом подумала про себя, поразмыслив: «А что если я на долгие времена прогневала Божьего раба? Но получу и я у него благословение и молитвы — и пусть отпустит мне Бог согрешения, которыми я перед угодником его согрешила, сотворив это в ярости!» И приглашала его с молениями.

Пришел блаженный — и взяла у него Марфа благословение вместе с детьми своими, и просила прощения за все, в чем по неведению своему согрешила. И пригласила его на обед, и усадила посреди пиршества. Все же возрадовались приходу преподобного, потому что слышали о добродетельном его житии и воздержании и очень тому дивились. Он же, пребывая в обычном смирении и кротости, сев к столу, лишь немного к еде прикоснулся, потому что с юности любил безмолвие — не только за трапезой, но и всегда. И, взглянув на сидящих, удивился увиденному — и, опустив глаза долу, ничего не сказал. И снова взглянул, но увидел то же, что и ранее, и вновь поник взором. И в третий раз поднял глаза, но видит все то же — нет голов на некоторых из сидящих среди первых!

И ужаснулся блаженный от такого необычайного видения и, вздохнув из глубины сердца, прослезился и более не прикоснулся ни к чему из предложенного за трапезой, пока не встали. И после возвышения святого хлеба Пречистой Богородицы, сотворив поклон, хотел уйти. Боярыня же вышеназванная Марфа молила преподобного и усердно просила прощения, чтобы молил Бога о ней и о чадах ее, и дала его монастырю деревню на реке Суме, на берегу залива, и много другого для содержания, сколько могла.

— ибо пронеслась о нем слава, и имя его в той стране стало известно благодаря его чудному житию, ведь сказал Господь: «Славящих Меня прославлю» — и «волю боящихся Его творит». И затем преподобный, поклонившись, благословил их и ушел.

— имея к нему дерзновение, спросил: «Отче, не прогневайся на меня за то, о чем тебе скажу». Он же ответил: «Говори о полезном». Герман же спросил его: «Отче, почему ты во время обеда, посмотрев на сидящих среди первых, опустил глаза и, взглянув снова, сразу потупил взгляд, и в третий раз сделал так же — и покачал головой, и вздохнул, и прослезился, и потом уже ничего не вкусил из предлагаемых тебе угощений, хотя и много был понуждаем?» И, отвечая, сказал ему блаженный: «Чадо, „трудного просишь”. Но если Бог дал тебе дерзновение об этом спросить, то и я не скрою от тебя непостижимых Его судеб, которые сбудутся во время свое. Но только не говори об этом никому, пока не придет время исполнения Божьих велений! Видел я шестерых мужей, сидящих во главе этой трапезы, без голов! Видел — и сильно дивился, и не смог ни еды, ни питья к устам поднести от такого ужасного зрелища! Но только никому не расскажи о том, о чем я тебе поведал!»

Потом и некий муж по имени Памфил, — который принял затем монашеский постриг и был наречен именем Пахомий, весьма добродетельной жизни, один из самых знатных в городе, — сидевший за трапезой вместе с преподобным и имевший к нему большую веру, так же как и Герман, видел взоры святого, (обращенные на сидящих), и запало это Пахомию в сердце. И на следующий день пришел тот благочестивый муж к преподобному и, моля, пригласил его к себе на обед вместе с братией. И достойно почтив их, приступил потом наедине к блаженному и осторожно спросил: «Отче честный, не погнушайся меня, грешного, за просьбу мою, но поведай мне истину: видел я, как ты посмотрел на сидящих впереди бояр — и не один только раз, но и второй, и третий — и покачал головой, и прослезился; и потом уже ничего не вкушал». Святой же, запретив ему об этом рассказывать, поведал обо всем, как и Герману, ибо (видел, что) тот был верен ему, принимая поучение божественных речей с полным вниманием.

Об этом я слышал от учеников его, но захотел заново узнать обо всем достоверно — и расспросил того старца Пахомия. И он рассказал мне обо всем так же, как и ученики говорили. А я, узнав достоверно, так и записал.

Игумен же Зосима с братией ушел в монастырь свой на Соловки.