|
Житие Макария Желтоводского и Унженского (перевод) |
ЖИТИЕ МАКАРИЯ ЖЕЛТОВОДСКОГО И УНЖЕНСКОГО
МЕСЯЦА ИЮЛЯ В 25 ДЕНЬ ЖИТИЕ И ЖИЗНЬ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО МАКАРИЯ ЖЕЛТОВОДСКАГО И УНЬЖЕСКАГО ЧУДОТВОРЦА
Благослови, отче!
Сей преблаженный отецъ нашъ Макарий родися в Нижнем Новеграде, честна сынъ родителю и благоверну, именем отца Ивана и матери Марии, младеньческая леторасль и райская лоза соверъшена мужа разумом. Сущу же святому на рукахъ матери, егда слышаше церковный гласъ проповедника[1] вещающа, и возбужашеся в кладбицы своей, зело верескаше младенческим плачем, яко отцу бе и матери его стужитися от плача его и недоумеваху отрочати плача. Сице не бе было время плакаше отроча, но обаче въ подобно время, егдаже обычай есть миру утреннюю молитву Богу возъсылати, но многажды тако стужитися младенцу.
По некоем убо времени бысть праздникъ честенъ. Отцу же его и матери хотяще има по обычаю итти на утреннюю молитву ко святей церкви, и отроча же паче плакаше. Отцу же и матери его глаголяста има себе: «Аще бы младенецъ наю преста от плача своего у святыя церкви, и тако бы всегда повеле носити его ко святей Божии церкви». И абие повелеваше песьтуну нести отроча ко церкви. Младенецъ же той во церкви святое пение сълышаше и веселяшеся и къ матери своей радостно ласкашеся. И паки грядущая дние, егда слышитъ младенецъ церковный звонъ, такоже плакаше, отцу же и матери его младенца повелевая ко церкви носити. И тако во церкви отроча утешашеся, и понеже от церкви приношаху младенца радостно бываше. И оттоле бысть има знамение на отрочати, яко некоему быти Божию смотрению на младенце, и бысть согреянъ от Святаго Духа.
Егда же устрабитися отроку, и родителя его въдаста на учение грамоте. Богу же помогающе ему, и бысть стройно учение книжное отроку. И не токмо же книжно слово учению прилежа отрокъ, но паче заповеди Божия внимаше себе, еще же по вся дни прихождаше ко святей церкъви и в сладость послушающе святаго пения. Со юныма же никако водворяяся на игры и на иныя кая вещи мимо текущаго света сего. Смирение и тихость зело любляше, сия же паче всехъ возлюбивъ чистоту телеси и беззлобие, без нея убо и никтоже может спастися и выну узрити Господа. И паки любим бывая от всехъ человекъ добродеяния ради отрока. Родители же его дивисьтася о смирении и о добродетели отрока, и сице радуяся таковемъ даре благодаряще Бога.
Обычай же има и детещу от родителей своихъ ходити во святый великий Печерский монастырь,[2] яже отстоящу ему три поприща[3] от града, иже есть на Волзе. Любяше же отрокъ той беседовати со етеры и вопрошати ихъ о спасении человечестемъ, имъже хваляще житие иноческаго пребывания. Слышавъ же сия от етеръ, детище зело распаляшеся сердечным пламенем. И тако люблениемъ любляше иноческий чин, и бысть ему желание велие облещися во святый иноческий образъ.
Добрый же Премилостивый Спаситель наш Христосъ, зрителен бывая, вся бо ведый сердца и помышления человеча, никомуже убо возбраняющу ему къ себе прийти, но желая всех в разумъ исътинный привести, наставляетъ юнаго сего яко совершена человека. И тако подобно времени искаша детищь утаитися родителей своихъ, вземъ крестъ, последова Христу.
Во единъ же убо от днии и абие отходящу ему от дому родителей своихъ, обрете некоего едина на пути от нищихъ, испросивъ ризу нищаго, емуже подастъ ризы своя, юже самъ носяща. И облечеся яко в некую странную ризу и да никимъ познанъ будетъ. Приходящу же ему ко обители Вознесения Господа нашего Исуса Христа и Святыя Богородицы в Печерский монастырь, яко единъ от убогихъ. Сущу ему двунадесять лет, молитъ ту обители тоя пастыря, мужа честна и свята, архимандрита именем Деонисия,[4] оболчену быти ему во мнишеское одеяние и отврещися мира и яже суть в мире. Пастырю же обычная творяху вопрошения детища: «Чадо, камо и ких родителей?» И детищь же тои поведа ему о себе, яко: «Иного града есми юноша, не имам отца и матери. Зане человек грешен есмь, токмо ты, святче Божии, сотвори со мною милость, приими на покаяние душу мою». Видев же пастырь юность детища и возрастъ младости, глаголя ему: «Чадо, веру ими ми, жестоко и прискорбно убо есть носити иго иноческаго жительства. Видехом бо тя зело юна суща и неудобь достигша мужественаго возраста. Писано убо есть: „Никтоже возложитъ руку свою на рало, зряй въспять, управленъ будетъ во Царствие Божие”»,[5] — и тако отлагает ему моление. Детищь же той, слышавъ таковая словеса от пастыря, и моляше его слезами и сице глаголюще: «Святче Божии, не се ли челъ или слышалъ писаннаго въ Законе Спасове, рече бо Господь: „Приходящая ко мне не иждену вонъ”».[6] И паки той же рече: «Оскорбляяй брата своего, Христа опечалуяи. Аше ли, господи отче мой, презреши моление мое — жив Господь, — даси за мя въ день Страшнаго Суда ответь Богу моему». Слышавъ же пастырь таковое моление и прещения детища и удивляяся о разуме и о премудрости детища, и паки проразумевая пастырь, яко некоей быти Божией силе на отроке.
И абие же пастырь возвещаетъ ему уставъ и чины монастырьскыя. И той жестоко полагаетъ ему, глаголя: «Чадо мое, невозможно ти, ибо еще юну сущу, постническия труды и яремъ носити, и находимая от человекъ скорбей терпети, и от бесовъ носимая напасти и претыкания». Отвещав же отрок той: «Ни, господи отче мой, не апостоли прознаменовая и не Писанием написах вам, ни огнь, ни меч, ни иная кая тварь от любве Христовы не может разлучити».
И тако пастырь на милость преклоняяся детищу, и паки въводитъ его во святую церковь и сице остризаетъ власы главы его во имя Отца и Сына и Святаго Духа. И одеявъ его во весь иноческий образъ и нарече имя ему Макарий. По совершении же того причитаетъ его братиямъ и сице приемлюще его во свою келию.
Абие же пастырь той бысть ему учитель, и старець приемлетъ его под свой кровъ; мужъ велико житие имый по Бозе, прохотяй въ молитвахъ и въ посте и бдениихъ и во всяком воздержании (последи же бысть Сужделю епископъ). Ему же бысть ученикъ Макарие преподобнеи, еже опасно зряще того в молитвах протяжное, яко и трудоположныи подвиги учителя своего, и тщашеся собою творимая вся отцем своим исправляти.
Учителю же его довольно поучая, и заповедуя ему дольняя преобидети, а горняя прияти, всекрасная льщения съвета сего ни во чтоже въменити. Сице подробну ко иноческому наставляюще жительству, паче же реку, терьпение, послушание, смирение и хожжение, седание и пред старцы молчание, и ина подобна к наставлению иноческаго жительства. Блаженный же слышащи сия и написующе себе на сердци своем не яко от человека, но яко от самого Бога приемля наказания. И бысть има изряденъ делатель: безърассудно имея ко всем послушание, пощениемъ и бдениемъ преспевая, яко совершена мужа, безлобиемъ убо и тихостию паче инехъ хождааше братие, смиреномудрием же всехъ превзыде во обители. Никакоже кому являюще беседу, аще ли кто хотяще что вопросити его, емуже смиреномудрием прикрывающа себе, и отвещевааше: «Прости, рече, и моли за мя Бога»! Пощение же яко таково сокровено имея. Многажды убо братиямъ видяща его на святей трапезе со страхом Божиим седяща и молитву деюща. Насыщения же тако имея, яко комкати ему Тело и Кровь Христову, и да не явитъся постяйся, яко всегда въкупе обретался на трапезе з братиею. Писание бо рече: «Постящу ти ся, не лихо глаголи, Отецъ твой Небесный, видяи тя въ тайне, и воздастъ тебе яве».[7] Тольма же блаженный, хлеба ядуща ему, яко чрезъ неделю въместо просфире издержеваху ему хлеба. И тако преподобный является совершеный житель иноческаго устава.
Отцу же и матери всюду искаше его и не обретаху и абие недоумевахуся о отрочати, камо отиде, иде обитая жилище свое? И бысть има плачь и скорбь велия, яко о плаче том дивитися соседом ближним. И мняше убо, яко изгибъ бе, или аще от зверей снеден быхъ, и ова же убо яко от злыхъ человекъ во ину страну отведенъ быхъ, или где на пути от разбойницъ убиенъ бысть. Сице же не можаху и утешитися о нем от многаго плача своего, и тако во иныя страны и веси заповедуя о детище: аще ли же где кто обращет таковое отроча, мздодательное цену прииметъ от родителей его.
Невозможно убо есть любящему Бога съ неимущими страха Божия обрестися; тако и блаженному сему сущу. Уже бе три лета мимо грядый, никакоже родителя его ведаста во святой Печерстей обители той — хотяи Господь явити веру раба своего и паки прославити боящаяся и уповающая на милость его.
По времени убо некоем мних некто обители тоя посланъ бысть пастырем некого ради орудия во градъ сущим на потребу братиям. Ему же во граде свершающе, мних той абие повеления пастырева внезапу сретостася со отцемъ блаженым, понеже знаем бе мних той отцу блаженнаго. Отец же его по обычаю благословение приемъ от старца, и нача мниху тому скорбь свою поведати, яко и прочим мужемъ, о изгибление единороднаго своего сына. Мнихъ той слышавъ таковая глаголы от Ивана и вопрошаше Иванови, како изгибе сынъ его и кимъ обычаемъ въ кия ли времена отыде от дому твоего? Иванови же нача старцу поведати вся бывшая о отроке и о смирении его, и о терпении мужества его, яко да: «От младых ноготъ никакоже видаща нама его со юными детищема водворяяся или праздно некое слово изопусте его исходяще, но паче пощением и молитвами, и прилежа ко церквам Божиимъ. Днесь же убо нама, отче, с супругою моею не можаще утешитися о немъ от плача нашего, яко велия суть предъ Богом согрешения наю, и не вемъ его, ныне яко три лета минуя». Сия же Иванъ той вся по ряду мниху сказующе, занеже и день той поведа ему, яже отиде от дому его. Разумевъ же сия старецъ и слыша глаголы от Ивана и рече Иванови, яко: «Мнитъ ми ся убо, Иване, пришедша в таковая времена во обитель наю детище, образом добровиденъ и благонравенъ, в конечней нищите приб[ывающъ], шедше и моляше пастыря, яко да бы отврещися мира и яже суть въ мире. Пастырю же не могии преслушатися моления детища, и исполни нелицимерную его любовь къ Богу и тепложеланну веру отрока, и соверши его во святый иноческий образ. Ныне же зело преспевая добродетельми паче насъ, по Бозе живыи во обители».
Слышавъ же Иванъ таковая глаголы от старца, и уязвено бысть яко стрелою сердце его. И умильно горце плачюшеся сице, от тоя годины идящи во святый Печерский монастырь и паки опасно смотряще семо и овамо во обители сына своего. И абие яко неким ухищрениемъ молитъ пастыря и сущая с ним братию, да явита ему единороднаго сына своего. Пастырю же и братиям отрицашеся, яко не бе има таковаго во обители: бе бо Иванъ той мужъ честенъ и паче же многим богатеством кипай, понеже не ведыи во обители о блаженнем, яко сын бе Иванови. Ивану же паки съ прилежанием моляше пастыря да увидитъ единороднаго своего сына, пастырю же съ прилежанием искаше и не обретаху, и въменяше сия яко Макарию быти. И абие же он чюдной пастырь приглашааше ученика своего и обычную молитву сотворивъ, глаголя ему: «Чадо мое Макарие, отец твой ищеве тебе, хотяще бо тебе видети». Преподобный же отвещав рече ему: «Отец ми есть Господь Богъ мой, сотворивый небо и землю и вся яже на ней, и ныне, господи, ты, учителю мой, отче». Отцу же его вне келии стояща с плачем глаголюще: «Чадо мое присное Макарие, яви ми лице свое отцу твоему и бес печали сотвори наю». Преподобный же вънутрь келии своея стояща и вне оконца глаголя отцу своему: «Не убо возможно, отче, господи мой, зде нама видетися, тако глаголетъ Господь в Евангелии: „Аще кто любит отца или матерь паче мене, несть мене достоин”.[8] Да аще, господи, ныне хощеши видети мене, но да во онамо веце узримося. И ныне, отче мой, не стужи ми сия и съ миром отыди от келия моея, яко да Владычня дару не лишу себе». Отцу же его паче глаголющу: «Чадо мое, аще не явиши ми лице твое, отцу своему, и тако не имам отойти от келия твоея. Или простри ми десницу твою, чадо!» Преподобный же не можаше утолити моления отча, но едва с великим трудом обнажаше руку свою и во оконце показуя руку отцу своему, лицу же его никако явити ему. Отецъ же емъ его за руку и лобзая руку святаго, глаголюще: «Чадо мое сладкое, Макарие, спаси ся яко да моли за мя Бога, и аз молитвами ти спасуся». И тако отыде въ домъ свой, радуяся, яко некое обретъ безценное сокровище, хваляи Бога. И оттоле поведа супруге своей, матере блаженнаго, вся творимая преподобным, и сице обоя вкупе радующеся и славя Бога о таковемъ единороднаго своего сына.
Преподобный же бысть ту чтимъ и славимъ от всех во обители братии, поне добродетельнаго ради жития его. Блаженный же, не хотя чести от человекъ и славы временныя, хотяще бо утаитися и сладкого молчания желая,[9] сего ради паки от обители отходитъ и касается путному шествию в пустыню безмолвнаго ради пребывания на реку, глаголемую Лухъ.[10] И ту созда себе келию малу и нача подъвизатися противу невидимаго врага борца слезными молитвами, бдениемъ же и пощениемъ и всенощным стояниемъ. И абие же всюду происхождаша слава о нем, яко добродеяния его ради, и бысть ту чтимъ и славимъ. Мнози же приходяше к нему от человек пользы ради, оставляюще своя миръская пребывания и моляще его с нимъ пребыти: Господь же не попускаетъ таковым быти светильником единьственое пребывание, но паче же святыми так исправляютъ человеки ко спасению и наставляютъ к вечней жизни. Преподобный же ту церковь созидаетъ во имя Господа Бога нашего Исуса Христа, чуднаго его Богоявления, и сице братию совокупляетъ, создавъ же ту обитель и соединивъ словесное стадо Христово, да иже и доныне.
тако, и паки оттоле отходитъ отай братии своея. И тако Богу поспешествующу ему, и той же приходитъ въ нутренюю пустыню[11] на Желътыя Воды,[12] иже есть езеро об онъ полъ Волъзе. И ту абие сотворяетъ себе зело малу пещеру, той же подвизается противу злокозненаго супостата диавола, и во всякихъ преспевая добродетелех день и нощь. И бысть предиреченнаго блаженный паче славим всюду, якоже оттоле толъковатися Макарий Желътоводъцкий.
И ныне убо «невозъможно бяше граду укрытися версе горы стоя, ни въжигаютъ светильника и поставляютъ его под спудом, но на свещинице светитъ всемъ, иже во храмине суть».[13] Ельма убо от славы и похвалы от человекъ бегаше, тольма же Бог множае того святого прославляющи. И тако происхождаше всюду слава о немъ, яко самодержцемъ знаемъ бе за многую его добродетель. Темъже мнози приходяще к нему и моляше его с ним жительствовати. Блаженный же паче заповеди Божия исполняя, — рече бо Господь: «Приходящая ко мне не иждену вон».[14] И паки: «Любяй брата своего, Богу в нем и он в Бозе живетъ, вся бо сия от любви Христовы составитася»,[15] — егдаже по некоем времени ту совокупляетъ братию и паки помале возгражаетъ церковь во имя прецарствующия Святыя Единосущныя Троицы. И тако зъ братиею въкупе безмолвия седяше во всяцемъ опасении добре о Господе. Самъ же трудоположный подвижникъ труды ко трудомъ прилогаше, братии своей во обители не обинуяся служаще всякими монастырьскими службами: иногда мелюще, а овогда же пекуще и варяше. Самъ же нищету же вольнаго Христа богатаго сътяжаше. Конечна еже последънее себе въ братию прелагаяся, не к тому же мняше себе наставника и учителя, но яко раба и послушника, глаголя себе быти по словеси Господа своего: «Аще кто хощетъ вящей в васъ быти, и будет всемъ рабъ».[16]
Яко и поганымъ славимъ бе блаженный же за премногую его добродетель, и еже невернии пищу приношаху ко святому на потребу з братиею, овии пшеницу, а овии же от меду, по реченному сице: «Аще право седиши пред Богомъ, той яко срацыньску сердцу извещаетъ Бог о потребе твоей».[17] И тако да светитися светъ вашъ предъ человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославятъ Отца вашего, иже есть на небесехъ.
Ненавидяй же добра дияволъ супротивъникъ бываетъ роду християньскому и тако рати воздвизаетъ. Богу на ны же попущающе за грехи наша, овогда ратию нашествиемъ иноплеменныхъ, иногда пожаромъ, а овогда же гладомъ и еще же различными казньми наказуя насъ, но не казня нас, но яко отецъ милуя и наказуя насъ во праведныхъ путех его ходити.
Бе во дни тыя и лета 6947 (1439) бысть брани велий благочестивому самодержцу великому князю Василию Василиевичю, обоя въкупе глаголю быти с нечестивым Бахъметомъ и злообразным безглавным сыном его Момотяком.[18] Много ны тогда сыновом руским зла сотвори, и бе во дни тыя приходъ злодей техъ на Нижний Новград и на пределы его ратию. Внезапу же нападоша варвари[19] на обитель святого Макария, иже бысть на Желтых водахъ. И тако до основания погании огнемъ пожегоша обитель блаженнаго, и братию его тогда мячи яко класы пожаша, и тако оны святыя страдальцы от владыки Христа достойно страдания своего победными венцы увязошася, ко бесконечней жизни отидоша. Блаженнаго же емъше и ведоша его къ воеводе варварскому. И абие слышано бысть в варварехъ, яко Макарие пленен бе, бе бо мужъ той праведенъ и воистину рабъ Исусъ Христовъ, и тоиже с нимъ яша множество от христианъ плененыхъ. Слышавъ же воевода той о Макарие, яко преподобен бе, и тако со гневомъ поношающе воином своимъ, зане почто таковаго мужа оскорбиста. Но человеколюбивый же Богъ, иже десницу простираетъ призывающихъ его всемъ сердцемъ, неверному воеводе ко святому на милость сердце его обращает и сице даетъ свободу преподобному, и сущая плененыя с ним молениемъ святаго отпущаетъ християны, сорок мужей кроме женъ и детей, и имения ихъ. И паки тойже неверный воевода полагаетъ преподобному заповедь, глаголя, никакоже ту седети ему с нима, но повеле да идета тамо, идеже хощета. Блаженный же испросивъ мало время у срацинина,[20] яко да погребетъ ю братию свою, юже закланыя от варваръ. И тако надгробными песньми и пеньми погребоша святая она страдальцы, и абие с миром отыде въ путь свой.
Богу же помогающу ему. И тако належащу ему путному шествию, народу же по немъ идяше, яко присная своя чада идыи во следъ отца своего. Блаженный же довольно поучая и наказуя народъ той о божественыхъ завещаниих, и тако Святымъ Писаниемъ утешая ихъ и глаголяша има святый: «Не скоръбите сия, чадца моя, о нашедшей на ны беды тоя, за грехи наша, от варваръ: яко да видитъ Господь скорбь нашу и той сотворитъ полезная нама, якоже хощетъ». Имъ же радоватися о словеси том, исходяще из устъ его, понеже паче отшествие блаженнаго с ними.
И сице продолжащеся путное шествие, зане бе место то яко отстояния имать от оного места, идеже чающе блаженный преити шествие свое на реку глаголемую Уньжю, и еже глаголю быти 240 и множащая поприщь. Нутренею пустынею и непроходными болотами идяху страха ради поганыхъ.
Богу же прославляющу угодника своего. Бысть же недостатка хлеба въ народе томъ, има же гладом тающая и бе има скорбь велия, яко ни у единаго что снедну обрестися. И абие Божиимъ мановениемъ обретоша народи дивия зверя глаголемый лось. И яша его жива молитвами преподобнаго, и благословение прося от святаго, хотяща его заклати на пищу. Святый же возбраняюще имъ, не бе бо тогда приспе время християном мяса ясти, якоже бысть тогда постъ святыхъ апостолъ Петра и Павла,[22] еще же не прешедшу 3 дни святаго поста. Преподобный же глаголюще има: «Днесь не скорбите, чада моя. Аще Господь хощетъ, и той препитаетъ ны въ пустыни сей, токмо не разрешайте святаго поста до дни святых апостолъ». И тако заповедуя народу: «Отрешити ухо лосю и пустити его во своя жилища». И рече: «Якоже хощет Богъ, в день той зверь ваю будет вама». Люди же те сотвориша по словеси святаго, отрешающе ухо и пусти его во своя жиры.
Преподобный же щедритъ, но еже паче ихъ зело оскорбляяся, яко не могий видети томимыя гладом, и моляшеся Богови, яко да поможетъ им Господь избавиться, дние те без порока преити от глада того. Народи же моляше святаго, яко да о нихъ молитву сотворит Богу и не зле гладом погибнутъ въ пустыни сей. И тако идяща 3 дни и 3 нощи, ничесоже кому что въкушающа. Святый же утешая их глаголя: «Не скорбите, чада моя, но паче молите благодать Божию, яко прекоръмивыи Богъ Израиль 40 летъ въ пустыни манною,[23] понеже тако и ныне ваю может Богъ препитати от глада въ пустыни сей, вся бо сия сотворена от живодательныя десницы Божия».
Преспевшу же дни тому честному празднику святыхъ апостолъ, и тако блаженный уклонився внутрь пустыни и воздевъ на небо руце свои и рече: «Хвалю тя, Господи Исусе Христе, благословенный Боже! Призри с высоты святыя твоя! И воистину, „всяко дыхание благословитъ тя"[24] и всяка тварь славитъ тя! Услыши моление недостойнаго раба твоего и по множеству милости твоея призри. Ты убо, Господи, прекоръмивый пять тысящь въ пустыни народу пятию хлебом и двема рыбома, избытков наполниша 20 кош.[25] Ныне же, милостивыи Боже царю, призри на людии своя въ пустыни сей». Господь же готовъ во услышание молящихъся ему, призирая на рабы своя и не забывая творящихъ заповеди его, и паки прославляя угодъника своего.
народе. И паки народи яша его жива, и познаста его яко той же лось: бе ухо имый отрешено. И чюдишася преподобному, яко збысться проречение святого! И тако ведоша его ко блаженному. Святый же благословивъ его и повеле заклати народу на пищу. И глаголя има святый: «Чада моя, отселе не имате скорбети, яко Господь препитаетъ вы». Народи же возрадовашася радостию велею и вси насытишася, похвалиша Бога и угодника его преподобнаго Макария. И оттоле же не токмо то едино творяще народи, но по вся дни обретающе пищу народи молением и молитвами святаго, овогда лося, иногда же еленя. И тако доидоша места, питаеми молитвами преподобнаго, радующеся и славяще Бога и угодника его преподобнаго Макария.
Прииде же святый от пленения ко граду глаголемей Уньжи. Народи же града того с велиею честию сретоша его, понеже ведыи его мужа свята и честна, и житием по Бозе преходяй. И тако гражане зело возрадовашеся радостию велиею о пришествии к ним блаженнаго. Преподобный же от младыхъ ноготъ любяше безмолвное пребывание, яко пустыннолюбивая горлица. По Лесьтвичникову словеси: [26]* «Вкусивыи горняя и удобь преобидитъ дольняя».
И ту вопрошающе ему от граженъ, яко да известно кто увесть место, идеже аще потреба суть молъчанию. Гражане же поведаша ему место достойно молъчанию быти и отстоящу ему от града того 15 поприщь. Никтоже ту от живущихъ обретахуся, но место гладко и ровно, красотою цветуща, по скрай езера близъ реце Уньжи. Блаженный же тоу водворивъ себе въ пустыню, благослови место то. И водрузи Крестъ Господа нашего Исуса Христа и помале ту келию возградивъ себе, и тако во глубоце старости подвизася противу невидимаго супостата диавола. Любяи же Господа своего, сей пребываетъ въ тисе безмолвне месте, чающе Владыки своего пришествия.
О исходе души святаго преподобнаго чюдотворца Макария Желътоводъцкаго
Егдаже блаженному сему отцу нашему Макарию ко Господу отити въ некончаемый векъ (по пророческому словеси, «честна предъ Господемъ смерть преподобныхъ его»[27]), егдаже предастъ блаженный духъ свой в руце Господови, тогда наполнишася благовония градъ той, не якоже бе единъ градъ той благаго дара пополнися, сущим же и по весемъ града того. Егда же где кто кождо идяше и стояше или седяще, то всяка душа тогда благия воня наполънися окрестъ града того, яко от кандила напояеми. И познаша преподобнаго отшествие ко Господу, и тако вси до единаго кождо ихъ стекошася во градъ на честное успение его. Тогда мнози аще кто одержимъ бе коею болезнию, и тако молитвами преподобнаго прияша прощение. И весь народъ идяше по нем со свещами и с кандилы плачющуся, яко таковаго светильника лишистася и учителя. И тако честно на главахъ несоша святого народи въ пустыню, еже отстояние бе 15 поприщь от того града, идеже самъ блаженный любляше безъмолъствовати и зъ братию. И тако погребоша его честно и разыдостася восвояси, славяще Бога и угодника его преподобнаго Макария. Житъ же святой 95 лет, ко Господу отиде месяца июля в 25 дни, чернечества его летъ 63,[28] неуклонно работая день и нощъ.
Бе некто унежестей христианин именем Феодоръ, имея дщерь у себе единочадую. Божиим попущениемъ навету бывшу отроковице от диавола: многажды убо нечистому духу поражати ю, понеже и ослепи ю.
По днехъ убо некихъ мужъ той Феодоръ, бысть же ему отшествие от дому своего прецарствующему граду Москве, и тамо ему куплю творяше, помышляя же себе, яко да купитъ утвари отроковице на исцеление очию ею. И возъдохнувъ же, убо ему глаголющу себе: «Кий нам успехъ будетъ, яко да от твари и дела рукъ человеческихъ помощи требуя? Аще ли от того поможения ищу, то како от Владыки Христа милость обрящу? Увы мне, грешному, согрешивый предъ Господемъ Богомъ моимъ. Вемъ бо азъ, яко да близъ веси нашея въ пустыни живетъ великий отецъ Макарий Желтоводъскии. Аше отселе прейду путная шествия къ дому моему, и тако приведу отроковицу ко преподобному, и яко да за ню молитву сотворитъ къ Богу, исцелетъ дщерь моя». Супруге же его того дни тоя годины начатъ себе тако же помышляти, яко: «Да господин мой приидетъ от путнаго шествия, и тако ведем я ко святому старцу отроковицу. И да за ню молитву сотворитъ къ Богу, и абие исцелеетъ отроковица наю».
Прииде же мужъ той Федоръ въ домъ свой и воспомяну обетъ свой, еже обещавеся ко блаженному вести отроковицу на исцеление. Сия же слышавъ супруга его таковая глаголы от мужа своего и нача поведати ему день той и часъ годины тоя, и яко же она къ себе помышляше молитвъ ради ко преподобному вести отроковицу на исцеление.
Мужъ же той Федоръ разумевъ сия, яко Божию промышлению быти, хотяи Господь угодника своего прославити. И повеле супруге своей дары учредити преподобному; въземъ дары и отроковицу с материю и всади я на свой скотъ, и пойдеве ко блаженному въ пустыню.
има: «Азъ рабъ грешенъ есмь». Има же наипаче съ прилежаниемъ святого моляше. И поведа вся бывшая о отроковице, како беснуется и како ослепи ю диявол девицу. Святый же приклонися на милость, въземъ крестъ и знамена отроковицу, глаголя има: «Веру ваю спасета, чадца моя». И абие въ той часъ отпаде от очию ея яко чешуя велия, и дастъся светъ очию еи молитвами преподобнаго. И тако же бысть здрава от недуга своего от того часа молитвами святаго.
Мужъ той Федоръ съ супругою и со дщерию своею благодаря Бога и угодника его преподобнаго Макария идоста въ домъ свои, радуяся и славяще Бога.
Лета 7 тысяч тридесятого, месяца июля въ 5 день на память преподобнаго отца нашего Афанасия Афоньскаго
Бысть за умножение ради грехъ нашихъ велие належание от поганыхъ варваръ Унежескому граду. Прииде велия рать поганыхъ ко граду тому и хваляхуся истиннии врази креста Христова град той взяти. И объступившу же убо има всюду погании градъ той, бе бо числомъ их 20 тысящь.
Малъ бе градъ той, но зело велика и крепка помощьника себе имея блаженнаго отца нашего Макария Желътоводъцкаго и еже градъ той возлюби и къ нему прииде и в нем же отдастъ дух свой в руце Господеви.
граде томъ.
Воеводе же Феодору именемъ Супоневу советъ сотворше со гражены, вопрошающе гражанъ, какъ избыти належащия сия беды от варваръ. Гражане же поведаша ему о чюдесехъ преподобнаго Макария, како изъбавляетъ градъ той от варваръ: «Довольно, господине Феодоре, о чюдесех святаго писанию предати, яко первие того бысть намъ велие належание от варваръ, и тако много приходяще варвари ратию ко граду тому и покушающеся ему многа зла сотворити, но никакоже возмогоша, молениемъ и молитвами чюдотворца Макария. Овогда минуя градъ нашъ, иногда же мало стояше, и тако бежаще. Намъ же некогда от нихъ яху воини ихъ и вопрошахъ ихъ, зане что одаль града наю ходяща, и почто невозмогоста подъ градом быти? И тако варвари поведаху нам: овогда градъ той видеху в руце святаго держаща, а овогда же во облаце видяста его, иногда же яко на кони преподобнаго ездящя, и тако от града отсылающе варъвари».
Слышавъ же той Феодоръ о чюдесехъ преподобнаго Макария, скоро идый во церковь, и той падъ предъ образомъ святаго и моляшеся со слезами, сице глаголюще: «Заступниче, заступниче, скорый помощниче святый Макарие, избави градъ сей от поганых варваръ и в немъ, блаженне, люди своя соблюди от пленения, да некако поругаются нам погании и посмеются чюдесемъ твоимъ, зане ведятъ тя, яко ты, господи, градъ сий много избавляя от нихъ. И паки ныне изъбави его и сонъмища ихъ посрами!»
И сице тако молящеся ему, варвари же в то время приступивъ сотворше граду и зажже градъ той. И абие бысть пламя до полуграда. Оле, воистину страшно и ужасу исполнено бе видети огнь поядая, мячь посецая. Тако гражданя отчаявше жизнь свою и все от страха того горце плачущеся и единогласно вопиюще: «Святый Макарие, помози намъ, избави насъ от настояния сия беды!» И тако молящеся има сице, мнози от гражанъ видевше святаго на версте града стояща и в руце своей имея водоносъ тъ. И той на пламя лиюще воду. А погании же до единого кождо ихъ вси видевше святаго ово стреляюща ихъ, ова же видестася убо има пращами бияху ихъ преподобный от града. Бысть же преславно чюдесъ святаго убо имъ видети: християне видяще, яко воду лиюще на пламя и тако угасяще огнь, варвари же видевше я стреляюще ихъ и биюще от града.
И абие молитвами преподобнаго бысть в то же время велии дождь с небеси, яко восплыти граду тому, и еже угаситися пламя огненое. И тако страхъ велий нападе на варвари, и смятошася полки варъварьстии, и бысть зла сеча межу има. Тогда же гражане множество живыхъ яша от варваръ и ведоша ихъ воеводе града того. Воевода же и сущим ту гражаном обычно вопрошаше варвари: «Зане како смятошася полки ваю?» Варвари же вся подробну сказующе, како преподобнаго на версе града видяще: «Некто калугеръ на верху града вашего стояще и зело вамъ помогающе, ово стреляюще насъ, а овогда же пращами от града биюще насъ и много нам зла сотвори. И тако дождемъ угаситися пламени градному, и калугерю же в той часъ явитися въ полцех наю, имея подъ собою конь, яко велии зело сивъ. И тако смятошася полки наша. И намъ же хотяща яти его, а овемъ же хотяща посещи его, и не возмогоша ему сего сотворити». О великое Божие милосердие! И воистину поспешна бываетъ молитва преподобнаго: зле сами побишася и останцы ихъ не вемъ камо бежаху. И тако бысть радость велия во граде томъ, славяще Бога и угодника его преподобнаго Макария.
Господь больма хотяще прославити угодника своего, и тако нападоша погании на обитель святаго, Богу же попущающу за грехи наша.
Сия же варвари видевше церковный крестъ, бе бо утворенъ от белаго железа, и паки мня себе погании, яко быти велии корысти. Единъ же от нихъ некто варваръ злодейственъ сыи, дияволомъ наученъ бе, възыде на церковь. И тако возлезшу ему, нача церковный крестъ подъсецати, чающе множество сребра. И абие же варваръ той напрасно съпаде съ церкви и зле окаянне во преисподняя аду душю свою испусъти. А инии же от нихъ варвари вънидоста во церковь и начаша раку святаго обоимати. И тако молитвами преподобнаго вси во церкви варвари ослепоша, и до единаго кождо ихъ. И бысть страшнии, зело ужаса велия исполнени бе, ни единъ же от нихъ что возмогоша възяти от раки преподобнаго. Воистинну преславно чюдо видети: семо и овамо варвари ходяща и стезя своихъ не познаша. И тако христиане успеша и побиша ослепленыя варвари. Неции же от нихъ конечнаго страха наполнени бяше, и мнози ту оружия своя оставльше, и бежаща въ подолия к реце Уньжи яко некимъ гоними бываху. И тако мнози от нихъ ту в реце истопоша молитвами преподобнаго. И останцы посрамлени от той идоша восвояси, дивястася чюдесем преподобнаго.
Отнеле же варвари не токмо что сами хотяща зло содеяти обители преподобнаго, яко да иным варваром заповедающе ходити ко обители святаго. Аще случитася има злодейсътвеныма варваромъ ратию итти мимо обитель преподобнаго и той же яко мнози варвари сътрегуща у вратъ обители преподобнаго. И тако милуя обитель святаго.
Лето 7040-го месяца геньваря во 18 день
Прииде рать велия поганых въ Галическия пределы, 14 тысящь идоста же ко граду глаголемей Галичестей Соли.[29] Идоша же убо има варваром и хваляхуся градъ той яти с высокою гордостию, зело величахуся, наущени быша отцемъ своим сатаною диаволом на святые Божия церкви, на провославныя християне пакость творити. А не ведый агарьское семя своея погибели, о семъ пророкъ свидетельствует: «Да постыдятся вси кланяющеися истуканным, и хвалящеися о идолехъ своихъ погибънуть[30]». И паки апостолъ глаголя: «Веруяй въ Господа Исуса Христа не погибнемъ[31]».
во граде томъ и сетования, плачю же и вопля всюду исполнися. И тако граждане 3 дни и 3 нощи биющеся с варвары.
Бе бо во граде томъ храмъ всеславное Успение Пречистые Владычицы нашея Богородицы, в немже бе убо образъ Макария чюдотворца Желтоводъцкаго, велия убо бе прежде быша чюдеса от образа того, даиже и до ныне. Иереомъ же Божия тоя церкви начатъ поведати всему народу бываемая чюдеса от чудотворныя иконы Желтоводъскаго Макария чюдотворца, и тако иереи служители Христовы повелеваетъ народу молити Бога и Пречистую его Матерь Богородицу деву и угодника ихъ преподобнаго отца нашего Макария въ помощь и на заступление призывати.
Слышавше же сия граждане и паки ведыи его, яко заступникъ бе Галичю и пределом его, и ища его везде помощника, ельма же аще молятъ предъстателей Христовых, яко да видение народу въне церкви изнесутъ образ чюдотворца Макария, и паки да во священная иереи облекутся и въкупе молитву сотворятъ с народом. И тако иерей повелеваше въ проповедники ударяти, и абие единодушне граждане же начаху съ женами и съ сущими младенцы на рукахъ матеръниихъ, сълышаху проповедника гласъ вопиющаго у святыя церкви. Презвитеры же Христовы во священная облечеся, и нача съ [проповедником] Господа Бога молити: «Помилуй насъ Боже по велицей милости твоей, изми насъ от врагъ наших. Господи, къ тебе прибегохъ, и погубиши вся стужающыя нам». И овии же канонъ благодарствене поюще Святей Богородице. И народу же окрестъ церкви стояху и единогласно вопиюще: «Господи, помилуй нас и рождьшия тебе ради, и молитвъ ради святаго Макария, помощника нашего и теплаго заступника». Жалостно со слезами вопиюще ко образу: «Святый Макарие, избави градъ сей от поганыхъ!» Жены же с сущими младенцы, умильными гласы взывающе, младенцы своя на рукахъ воздымаху и ко образу святого приношаху, яко живу сущу показоваху ему, и тако глаголюще: «Техъ ради, преподобне, ущедри градъ сей. Поне убо некоея ради света сего приобщахуся, и ныне же внезапу хотяща яко класы незрелы пожатися. Бедно убо нам видети младенцы наю предъ нами побивающа. Полезне убо нам воистину преже ихъ умрети, да не смятется от горести утроба наша!» И так молящимъся им во ужасе, въ кипелицахъ же вне града неослабно борющеся съ погаными.
Свету же пятку сияющу, внезапу градъ той отворися, мнози же видеша (а не вси — боящеися Бога и просвещенными душами) во градныхъ вратехъ мужа честна, многолепными сединами украшена; и одежда бе ему огнеобразна, иночесъкаго чину багровидну. Конь же имея подъ собою сивъ, яко начертанъ. И вне града ездяща, и поганым тако глаголюще: «Беззаконницы и злодатели, аще не отступите, то имате побеждени быти!» Варвари же слышавше же и видяща его, и нача полки поганыхъ мястися, и зело страхъ велий нападе на нь и не ведаху камо бежати. Пудари же ис кипельницы множество побивающа варваръ.
О великое Божие милосердие, онемъ же имамы избавление! И воистинну поспешно бываетъ молитва праведнаго. Невооруживыися вооруженыхъ, нагия окованыхъ побиша. А инии с велиимъ трудом посрамлении отидоша.
«Спаслъ есть насъ от стужающихъ намъ, и ненавидящихъ насъ посрамилъ еси».[32] Народи же достойную мзду прияша: въместо плача радования, и в сетование же веселие, и сотвориша праздникъ честенъ. Тако заложиша церковь во имя чюдотворца Макария, и бысть радость велия во граде томъ. Овии яко победителю вопиюще, другие яко защитителя, инии яко помощника тепла именоваху: «Радуйся, святый Макарие, соблюдше градъ невредимъ от поганыхъ! Радуйся, преподобне Макарие, воисътину ниже погрешитъ нарицати тя заступника граду нашему. Радуйся, доблии воине Христовъ преподобниче, подавый нам доброе утешение: и ныне паки и мы радуемся, ужики твоя, и младенца наю. Слава Богородице, Христу, одаривый тя богатно чюдесы!»
И тако славяще Бога и угодника его чюдотворца Макария.
Чюдо святаго Макария о некоем христианине како избави сношеницу его
Бе некто унежестей христианинъ, именем Иванъ, близ живый обители чюдотворца Макария, велию веру имый ко святому. Плодовитъ бе добрыми делы, и въ нынешнем богатьстве кипяи; паче же чада многа имый въ дому своемъ.
Бысть же некогда часто нахождение от казаньских варваръ. Тогда погании велию пакость християном творяху, овии посецаху, а инии плениша. С предиреченнаго того мужа Ивана сношеницу его плениша, сына его жена именем Марию, добровидну и добронравну.
Макария, и паки надежу и упование всю на него возложиша, ведый бо его яко пленным помощникъ и заступникъ.
Трема же деньми ведома быша, неослабно плакася, ни пия, ни ядый, яко и поганым дивитися плача ея. Ово любезно, ова же велиим плачем преподобному плакася и глаголя себе: «Святый Макарие, измы рабу твою от поганыхъ, не дай же имъ въ поругание рабу твою. Вемъ бо тя, господи мой преподобниче, яко многия избавилъ еси от пленения, мене ли едину рабу твою не хощеши помиловати. Да некако похулится от поганых чюдотворения твоя, яко да и не посмеются погании християном, занеже тя, господи, и поганыи ведятъ, яко ты всей Галичестей стране помощникъ и заступникъ. Аще помилуеши мене, убогую рабу, и паки удивиши погании варвари чюдесы твоими, въпредь убоятся и ужаснутся, и проповедят тя, яко ты еси помощникъ и избавитель пленным!» — сицевыми же молебными гласы вопиющу.
«Вечеру же бывшу, тяжекъ сонъ объятъ мя шествия ради путнаго и непристаннаго воздыхания моего, на земли поверже себе и крепце спя. Тоя же нощи видевъ возглавия моего мужа честна и страшна видениемъ, сединами украшена стояху, одежду имея иноческаго чину багровидну. И глаголя ми: „Жено, не скорбей, азъ есми Макарие. Поне восстани и идеве восвояси”. И емь мя за руку, и тако косънувся десницею своею сердцу моему, и от тоя годины утишитися болезни сердца моего. И паки второе рече ми: „Жено, востани, последъствуй ми". Азъ же воскочихъ от ложа своего, ужасохъся и убояхъся зело, паче же мня ся яко во видении видехъ. Онъ же идохъ, азъ же последовахъ ему; варвари же не видевше и не слышавше сего. Утру же хотящу быти, оттоле не видехъ его, мне же яко от сна видения мняшася и недомышляшуся, камо и где бе, оскорбися зело, яко пусто место бе: ни християнъ виде, ни варваръ. Возревшу же мне семо и овамо, видевъ же градъ сей свой, егоже есми пределъ жена. И нача плакатися от радости моея, како приидохъ нощию ко граду сему и абие кто приведе мя долготу пути моего, яко 3 дни идох тамо, единую нощию въспять возвративъся. Мне же смиренней и ко вратом града пришедши и нача неосьлабно бити во градъныя врата. Стражи же града того слышаху толцания моя и течаху ко вратом и нача вопрошати мя: „Кто се есть у вратъ?”»
Она же не могии провещати рыдания ради слезного, но едва возможе проглаголати и прозва себе сношеницею быти предиреченному мужю Ивану.
И Иванови же тоя нощи бдяще и молящеся ко Господу Богу со слезами, и преподобному Макарию обеты пологающе ему, и на помощь призываху о плененой жене той. Ему же аще не скончавъ молитвы, се вестникъ прииде стражъ града того, и поведа ему сынове его жену у градныхъ вратъ стоящу. Онъ же слышавъ сия словеса и от радости зело прослезися, и поиде ко вратомъ града, нача благодаръныя песни Богу возсылати и преподобному Макарию, яко теплу помощнику и избавителю, глаголя себе: «Святыи Макарие, кии дар принесу тебе или что воздам противу помощи твоея и заступления? Зане ничто мое приношение противу милости твоея, яко таковая милость к рабом твоимъ, „на тя бо уповахъ душа моя и не посрамися”,[33] но паче преславно чюдо сотворилъ еси».
«Како избеже от поганыхъ или кто семо приведе тя?» Она же от многия радости нача со слезами поведати, како виде преподобнаго, и како ми повеле въ следъ себе шествовати, якоже есть преди писанно.
Воистину преславна чюдеса твоя, святый Макарие, яко трема деньми ведома во пленъ, твоею же помощию единою нощию въспять обретеся! Слава давшему ти таковая чюдеса преславно творити! И тако славяще Бога и угодника его чюдотворца Макария.
Чюдо о некоемъ християнине, яко избави его святый Макарий от недуга
Человекъ бе некто именем Григорие от града Юрьевца,[34] иже есть на Волъзе, два лета немъ ходяй. Никакоже кому беседуя, или что слово проглаголя, понеже прильпе языкь той во главе. Слышавъ же человекъ той Григорей о богоноснемъ отце нашемъ Макарие Желтоводцком Унежеском чюдотворце, яко велия чюдеса изливаетъ рака преподобнаго. Глусии слышатъ, немии громогласуютъ, прокаженнии очищаютъ, и сице верою ко гробу святаго приходяще, и тако здрави бываху.
Человекъ же той Григорей прииде во обитель святаго, и ведоша его ко гробу чюдотворца, и начаша обычно молебная пети. Ему же стояще, припадая на колену чудотворца, толъцая в перси съвоя плачущеся.
его чюдотворца Макария.
Чюдо святаго Макария о изъбавлении болезни некоего христианина
Бе некто от синъглита сана именем Иванъ, пореклом Выродковъ, почтенъ бысть от царя воеводъскою честию, бе зело велию болезнию нутренею одержим бе, велию веру имы ко преподобному. Сему же во мнозей болезни бывшу, прииде ему послание от царя, яко да скоро изыдетъ на брань противу зловерныхъ казаньскихъ варваръ. И сице во мнозей печали бывшу ему, и недоумевахуся, како бяше мощно на брань изыти, зане люта бе зело нутреняя болезнь его: яко первие того бе ему на брани уязвену быти от варваръ стрелою. И болящу велие утробе его, да иже и всем удомъ его ослабитися от болезни тоя.
Разумевъ же Иванъ сия в послание цареве написание, ити ему во страну казаньских варваръ противу собрания ихъ, яко же да и воевати пределы Казаньския. И паки ведый Иван, бе бо тамо близъ страны Казаньския чюдоносный гробъ преподобнаго отца нашего Макария Желтоводъцкаго чюдотворца, велия убо бысть чюдеса от гроба святаго. Веруще же Иванъ, яко исцеление прияти хощет от святаго, и понеже и сия разумевъ, яко несть лепо воеводе ослушатися царя его, ни воину воеводе своего, и сице съпрошающе ему повеления царева. И изыде на брань от дому своего, еще же носим бяше от отроковъ своихъ за болезнь ону.
Иванови же пришедшу во уреченная места, идеже градъ Уньжа повелениемъ царевымъ собирахуся воини во граде томъ. Бе же отстоящу от града того обитель Макария преподобнаго 15 поприщ. Видяще же Иванъ инии воеводы, братия его, зело болезнию одержима суще, отнюдъ ни ядуще ни пияху; и глаголюще ему воевода глаголемый Семион Конъстянтиновичь Заболотский: «Брате Иване, како хощеши изыти на брань или кою достойную похвалу принесеши цареви твоему? Видехомъ бо тя велию болезнию одержимъ, яко да конечныя ради болезни твоея возвратися въ жилища твоя, и себе без вреда соблюдеши».
«Не имате увещати мене, дондеже не видехъ обители преподобнаго Макария чюдотворца или не осязахъ чюдоноснаго гроба его, не имам возъвратитися. Или аще не скончавъ повеления царя моего, то како хощу возвратитися?» И рекоста ему воевода, яко зрачней сего во гробъ полагается. «Или что ти есть многия потребы, яже на пути хощеши умрети?» Иванови же глаголюща има: «Рцыте ми, воини, вы ли залогъ приясте отецъ своихъ, посланная вами царем на брань и не сотворше повеления царева возвратитися въспять, отнюдуже исходъ сотворихом? Таковии кую похвалу приимутъ, зане достойную ярость изнесутъ на ся? Мне же навыкохъ от родителей моих заповеданная царем сохраняти. Дерзновенно убо ми есть гонзнути живота моего въ повелении цареве, нежели въспять возвратитися» — и тако не возмогоста увещати его.
По малехъ же убо днехъ идый Иванъ ко обители преподобнаго, и еще носимъ бывая от отроковъ своихъ. И абие со страхом Божиимъ совершающе веру ко святому, и тако обещася: яко да узритъ обитель преподобнаго, и сице от места того ногама своима приидетъ до обители его. Отроки же его ведуща, Иванови же труды ко блаженному прилагающа со мъногимъ трудом, идяще и моляшеся Богу и святого Макария тепло на молитву призывающе, чающе от святого прощения прияти.
И тако приведоша его ко обители преподобнаго и введе его по обычаю въ трапезу. Ждуще молебнаго пения, и абие вожжадався от труда того, и виде ту водочерпия воду черплюща, и глаголя водочерпию: «Принеси ми мало воды тоя, яко утолю си жажду мою». Водочерпий же принесе ему воды, Иванови же пия довольно воду, яже въторый и третицею приносяще ему пити воды. Елико же онъ пияше воду, толико же желающе. Даже до седми крат пиюще воду. Отроком же его дивисътася, яко николи ино что Иванъ тако пиюща. Иванови же вопрошающе водочерпия: «Откуду вода сия и что бе сладка зело? Сладость явимися во устехъ моихъ, сладчайши бо ми „паче меда и сота”».[35] И глаголя ему водочерпий: «Имамы, господи, зде студенецъ, ископана рукама преподобнаго отца нашего Макария Желътоводцкаго чюдотворца; якоже и мы, господи, пияхомъ воду от студенца того, и тако молитвами святаго здраве бываем».
Иванови же от того часа не бысть во утробе его огненыя болезни, молитвами святого велие облегчение приятъ. И тако приспе молебная пения, Иванъ же той идяше въ путь свой радуяся, молитвами преподобнаго чюдотворъца Макария, давшаго ему исцеление.
О юноши, како окраде медъ из улия
же на память святаго свещу и понахиду приносяхъ. Сущу же ту игумену сведый, яко юноша той бе окраде медъ из улия, игумену же истязаше того юношу Алексея. Ему же нача отрицатися, никако сего сотвори, и зело нача клестися именемъ чюдотворца Макария. И тако клятъся юноша, и въ той часъ отяся светъ от очию его, и бысть слепъ. И жесточися сердце его не покаятися, и отиде от обители преподобнаго.
По неких же днехъ сий юноша позна своя согрешения и нача каятися, прииде во обитель преподобнаго, моляше ту игумена, и поведая грехъ той, и прощения прося. Игуменъ же веде его ко гробу чюдотворца Макария, и по обычаю молебная поюще. И нача юноша со слезами плакатися у гроба святаго и прощения прося, и тако дастъся ему светъ очию его. Алексей же той юноша славя Бога и угодника его чюдотворца Макария, и ту во обители живый радуяся.
Чюдо святаго Макария о некоей болярине о избавлении болезни
Болярыни некая вдова именем Мария, Чюхломскова града,[36] одержима бе болезнию коръчию. Известо же всюду убо слышано и ведый бо яко велия чюдеса бываютъ от гроба чюдотворца Макария, и тако веле себе отвести рабом своим во обитель чюдотворца Макария. И тои же привезоша ю.
И несе ю ко гробу святаго, и игумену же по обычаю начаша молебная пети, ей же лежаще и не въладеюще ни едином удом своимъ, плачющуся и прощения прося от преподобнаго. И тако помале нача простиратися удомъ ея, сия же люте плакашеся, не могии терпети оноя ради болезни тоя. Сущимъ же ту всем слышати троскотанием жилам ея, яко дивитися има. И паки по скончании молитвенаго правила и по обычаю игумену окропивъ ю водою чюдотворца Макария. И абие от часа того бысть здрава молитвами святого, яко воста от ложа своего. Сице прощение прия от святого, иде от гроба преподобнаго, ни кимъ водима бывая. И тако отиде въ путь свой радуяся, хваля Бога и угодника его чюдотворца Макария.
Бе некто сынъ болярский Галическаго града именем Алексей зовомъ Коровин, 3 лета лежа на одре своемъ в рослаблении, никимъже удомъ владея собою. Слышано же есть всюду о чюдесехъ преподобнаго отца нашего Макария Желтоводцкаго. Той же Алексей моляше отроки своя, да въскоре везета его во обитель святаго. Отроком же его по обычаю скончавъ повеление господина своего, привезе его въ монастырь и отнесе его въ церковь ко гробу святаго.
Игумену же нача по обычаю молебная пети. Ему же воставъ и со слезами моляшеся, прощения прося от преподобнаго. Бысть преславно чюдо видети, яко 3 лета нимало не воста со одра своего, и носимъ бывая рукама человеческима. Ныне же молитвами преподобнаго прощение приимъ, и бысть здравъ. И отиде от гроба святаго ни кимъ водимъ бывая. И тако идый в путь свой со отроки своими радуяся, славя Бога и угодника его чюдотворца Макария.
Слово о некоемъ християнине како его избавилъ святый Макарей прелютаго недуга
Бе человекъ во граде Унежестемъ именем Карпъ, зело прелюто боляи пияньственным недугом (емуже азъ не сужю, но общий Владыка нашъ Господь Исусъ Христосъ судя во всемъ нам). Паче еже и злобивъ сый. Жену имея себе именемъ Елену, яко быти добродетельну и благоговеиную жену, паче же веру имый ко преподобному. На память святаго на кийждь годъ светло память чтуще преподобнаго, свещу и фимиянъ ко церкви приносяще, иерею же повелевающе святую безкровную жертву приносити Господови Богу нашему. Такоже въ дому своемъ трапезу уготовляющу ерею и страждущим нищетою за имя Христово, по трапезе же нищих наделяя. И въ честь день той преподобному творяще.
муки налагающе на ню, якоже от многаго мучения того костемъ ея троскотати. И тако на многа дни неослабно мучащу ю. Жене той недостоточно являюще терпение свое, искони еже диаволъ ненавидяй нашего спасения. И тако жена та нача умышляти себе, яко да обеситися ей или же утопитися, понеже не могии терпети зельнаго мучения того. И сице умысли себе яко да утопитися ей. И тако воставъ нощию иде ко кладязю, идяще же и плачущеся ко Господу Богу со слезами, и умильно имя святаго Макария призывающе.
«И той же пришедъше ми ко кладезю и видящя на кладезе мужа честна и седолепна седяща, во иночестем образе оболченна».
И сице ужасна бысть жена, недоумевашеся и не смеяше приближитися ко кладязю.
«И не веде, что глаголати ми. Мне же съмиренней, от многаго страха того едва возмогохъ проглаголати к нему, и вопрошахъ его: „Кто есть, господи, ты отче?” Емуже отвеща ми глаголя: „Жено, отыди от кладязя сего, да не горее оного постражеши. И отселе не имаши скорьбети. Азъ есмь Макарей Желътоводъцкий, приидохъ избавити тя от потопа сего". И тако падъ поклонити ми ся ему, и абие к тому не виде его. И наполънися радостию сердце мое, возвратитися въ домъ свой, поведа мужеви своему и окрестъ живущимъ соседомъ нашим ведение бывшее».
И оттоле пременися скорбь ея на радость, и тако обоя въкупе славяще Бога и угодника его чюдотворца Макария.
Благослови, отче!
Многа суть и различна милость Божия, и человеколюбие Господа нашего Исуса Христа, и благодать Святого Духа, дарованную обильно человеческому роду. Сказуя вамъ, братие доблии, христолюбивии послушницы, чада церковная, сынове света и причастницы царства небеснаго, не от своего бо сердца изношю словеса, въ души бо грешне не раждается ни дело добро, ни слово полезно, — но творимъ повестъ сию о чюдесех преподобнаго отца нашего Макария.
Неизмерна суть небесная высота, неисъпытана преисподняя глубина, елика неизчетна множество песка въ скрай моря, сице и множество звездъ. Тако и Божия смотрения таиньства, велика бо неизреченна милость его на человеческомъ роде, еюже помиловани быхом, того бо ради и мы днесь, братие, должни есмы пети и прославляти Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа, исповедающе великая его чюдеса, яже творити святымъ своимъ, якоже и симъ блаженнымъ отцемъ нашимъ Макариемъ. О немъ же намъ къ похвалению языкъ движетъ восъпомянути сие преславное чудо сие.
Бысть въ лето 1615 во дни благочестиваго и христолюбиваго царя и великаго князя Михаила Феодоровича всея Русии самодержца, во въторое лето царства его. Человек некий Варфоломей именемъ, живый на Кинешме на посаде, имяше дщерь трилетну сущу. И внезапу нападе на ню очная болезнь люта зело, дондеже отъяся светъ очею ея. И пребысть семнадцать летъ не виде солнца, ни ино что. И хожаше осязая своима рукама, и водима бываше.
преставление его, июля въ 25 день. И во время молебнаго пения постави ю близъ раки святаго, она же убо теплою верою начатъ молитися со слезами глаголаше: «О рабе Божии преподобне Макарие, тя убо ныне молю и въ помощь призываю. Буди ходатай и молебникъ ко Христу Богу нашему и ко Святей Богородици о мне грешней. Азъ есмь овца ограды истиннаго пастыря Исуса Христа. И не вемъ, како отлучихъся и заблудихся от пути истиннаго и в ровъ погибельный въпадохъ. И воста буря ветреняя и возвея песокъ и ослепи ми очи. Уже бо имамъ 17 летъ не видя света не ино что. Но ты убо, о преподобне, умилосердися на мою нищету, направи мя на путь спасения своими ко Христу молитвами. Уже бо языкъ мой оцепене всегда вопрошающи, когда день, когда нощь, да и руце мои ослабеша от сътеннаго осязания, и глава ми изнеможе от разбиения ово от стены, ово о столпие ударяющеся, и нозе мои одревянеша от каменнаго претыкания, уже бо и очию моею изсохша слезнии потоцы. Но ныне, святче Божии Макарие, аще восхощещи, можеши умолити Всемилостиваго Бога, дающаго свет всякому дыханию, да твоими молитвами и мне отверзетъ зеницы, да поне бых узрела твоихъ многоцелебныхъ мощей раку».
Игумену же съ клиросы молебная сотворяющу. И внезапу Милосердый Господь молитвами преподобнаго светъ ей дарова. Она же возопи со слезами глаголя: «О великое Божие милосердие, о пресветлый светильниче, пресветлое светило чюдотворче Макарие, яко на мне убозей скоро показалъ еси великое свое и преславное чюдо въ мегновении ока. Ибо 17 летъ не видехъ света, ни солнца, ныне же твоею помощию светло зрю твою многоцелебную раку».
Родителя же ея такоже от радости слезы изливающе и преподобному велехвальныя песни воспевающе Давыдъскую: «Сии день, иже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимъся в онъ».[37] И тако отидоша въ домъ свой радуяся.
Зде скончашася о Господе преподобнаго отца нашего Макария чюдеса его предивныя.
[1] ... церковный глас проповедника... — здесь «проповедником» назван церковный колокол.
— Нижегородский Вознесенский Печерский монастырь был основан в 50-х гг. XIV в. Дионисием.
[3] Поприще — мера расстояния, равная 1000 шагам.
[4] Архимандрит Дионисий — выходец из Киево-Печерского монастыря, основатель Нижегородского Печерского монастыря; впоследствии — епископ Суздальский. Поощрял в монастыре работу книжников и иконописцев.
[5] «Никтоже возложитъ... Царствие Божие». — Лк. 9, 62.
[6] «Приходящая... иждену вонъ». — Ин. 6, 37.
«Постящу ти ся... явб». — Ср.: Мф. 6, 16; 6, 2; 6, 18.
[8] «Аще кто... достоин». — Ср.: Лк. 14, 26.
[9] ... сладкого молчания желая... — На Руси было широко известно учение греческого православного монашества о достижении еще при жизни приобщения к Богу путем особого образа жизни, монашеских подвигов (непрерывная молитва, пощение, внутреннее самоуглубление и сосредоточение). Последователей этого учения называли «исихастами», от греческого «исихия» — молчание, безмолвие. К исихастам принадлежал и Дионисий Печерский со своим учеником Макарием Желтоводским. Нежелание славы — обычный в житиях монахов-исихастов мотив, объясняющий смену монастырей, мест жительства.
[10] ... реку... Лухъ. — Правый приток р. Клязьмы. Протекает по территории Костромской и Владимирской областей. Местоположение первого монастыря, основанного Макарием, неизвестно.
[11] ... нутренюю пустыню... — «Внутренней», или Скитской, пустыней называлась в Египте отдаленная пустыня с тяжелыми для жизни природными условиями. С IV в. там селились первые христианские монахи, искавшие тяжелых испытаний для умножения духовной силы.
— Желтоводское озеро в настоящее время покрыто водами Волги. Еще в начале XIX в. оно существовало напротив Желтоводского Макарьевского монастыря, на правом берегу реки Волги.
[13] ...«невозъможно... во храмине суть». — Мф. 6, 14.
[14] «Приходящая... вонъ». — Ин. 6, 37.
[15] «Любяй... составитася». — Ин. 16, 21.
[16] «Аще кто хощет... всемъ рабъ». — Мф. 20, 26.
— Ср.: Мф. 6, 7—8.
[18] ... бысть брани велий... Момотяком. — Великий князь Василий Васильевич княжил в Москве с перерывами с 1425 по 1462 г. В борьбе за власть с Дмитрием Шемякой был ослеплен по приказу соперника и получил прозвище «Темный». Золотоордынский хан Улу-Махмет (Бахмет) принимал участие в русских междоусобных распрях. В 1445 г. он даже занял Нижний Новгород.
[19] Варвары — так в Житии (по византийскому образцу) названы татары — нехристиане.
[20] Сарацины — в средневековой Европе так называли мусульман.
[21] ... на реку глаголемую Уньжу... градъ единъ. — Город Унжа находится на берегу реки Унжи, притока Волги. Расположен на территории современной Костромской области. Впервые упомянут в Воскресенской летописи под 1219 г.
— Начинается через неделю после Троицы и кончается 29 июня (по новому стилю 12 июля), в день памяти апостолов Петра и Павла.
[23] ... яко прекоръмивыи... манною... — В библейской книге Исход (16, 15—31) рассказывается о том, как Бог в течение 40 лет кормил скитавшийся по пустыне еврейский народ падающей с неба манной.
[24] ...«всяко дыхание... тя»... — Ср.: Пс. 150, 6.
[25] ... прекоръмивыи... 20 кош. — Имеется в виду евангельский эпизод (Мф. 14, 19—20), когда Иисус накормил двумя рыбами и пятью хлебами пять тысяч человек. Однако, по Евангелию, оставшихся кусков набралось не на 20, а на 12 коробов.
[26] ... по Лесьтвичникову словеси... — Иоанн Лествичник, или Иоанн Синайский, — византийский писатель-монах VI—VII вв. Его сочинение «Лествица» было очень распространено на Руси. Особой популярностью пользовалось у монахов-исихастов.
«честна перед Господемъ... его»... — Пс. 115, 6.
[28] ... чернечества его летъ 63... — Если Макарий умер в 95 лет, а монахом стал в 12 лет, то число лет его монашеской жизни должно равняться 83. Очевидно, в рукописи допущена ошибка.
[29] Галичская Соль — Солигалич, Соль Галицкая, Галич — город, известный с 1335 г. Сейчас — районный центр Костромской области. Знаменит окружавшими его соляными месторождениями.
[30] «Да постыдятся... погибънуть». — Пс. 96, 7.
[31] Веруяй... погибнемъ. — Евр. 32; Рим. 9, 33; Ин. 3, 15.
— Пс. 43, 9.
[33] ...«на тя бо уповахъ... посрамися»... — Пс. 30, 1; 56, 1.
[34] Юрьевец — город на правом берегу Волги, ныне районный центр.
[35] ...«паче меда и сота». — Ср.: Пс. 118, 103.
[36] ... Чухломскова града... — Чухлома — в настоящее время районный центр Костромской области.
«Сии день... в онъ». — Пс. 117, 24.