Второе послание Андрея Курбского Кузьме Мамоничу (перевод)

Второе послание Кузьме Мамоничу

КУЗЬМЕ МАМОНИЧУ ПИСЬМО 2-е

«трезвитесь, бодрствуйте», как сказал апостол Петр, чтобы не съели вас мысленные звери и не погубили враги своей злохитростью восточную церковь. Ведь они что издали против нашей церкви? Напечатали книжки, подкрашенные их языческими силлогизмами, которыми они софистически разрушают и развращают апостольское богословие и наперекор природе поддерживают их прегордого римского епископа.

— по причине глубокого невежества церковников русской церкви, уже не говоря о лени и обжорстве наших епископов, — словно рукой самого Господа принесенная нам в помощь со Святой горы книга, о которой я уже раньше тебе сообщал, что князь Константин дал ее для переписывания пану Гарабурде и мне и что у меня она уже переписана скорописью и исправлена, насколько в моих силах. В этой книге на все их теперешние дудки, или пищали, на все их силлогизмы, папой и всеми кардиналами, а особенно наилучшим, самым превознесенным, возвышающимся выше небес их теологом, неким монахом Фомой, — на все их ядовитые и хитролестные силлогизмы, извергаемые против апостольского богословия восточных церквей, а более всего против блаженного Дамаскина, на которого они придумывают самые клеветнические измышления, потому что он острее всех обличает их новоявленную ересь о исхождении Святого Духа, — так вот, пан, на все эти острые и ядовитые их софизмы уже давно им ответили сообща и отписали некие боговидные мужи, Григорий и Нил, митрополиты солунские, заткав их бесстыдные уста, и все это, читая, ты найдешь в этой книге.

Я же советую вам это мое послание прочесть перед всем виленским собранием, перед мужами, стоящими в правоверных догматах, с тем чтобы они, заботясь о Боге, проявили заботу о родном их праотеческом правоверии и переписали эту книгу, взяв ее у меня или у пана Гарабурды и наняв хорошего писаря, который бы ее не испортил, переписывая. А переписав, пусть в трезвости ее прочитают, оставив пьянство. Ибо там содержатся готовые ответы этих блаженных мужей. А если же будем лежать простертые в давнем и привычном пьянстве, тогда — от чего Боже сохрани! — не только паны иезуиты, или пресвитеры римской церкви, сильные в Священном Писании благодаря античным силлогизмам и софизмам, которыми они покрыты, словно рысьими шкурами, — не только они, разузнав, могут найти вас, лежащих, пожрать и растерзать, но и никчемные зверюшки, то есть еретики, преисполненные новоявленной глупости, могут растерзать и растащить вас каждый в свою нору — от этого сохрани нас, Боже!

Так вот, любезный мой, и дважды, и трижды я вам напоминаю во имя моей духовной любви: не унывайте и не отчаивайтесь, не ужасайтесь этих софизмов, о которых я вам рассказал, но изберите какого-нибудь мужа из священников, а если такого не найдется, то и из простых, сильного в словесности и опытного в Писании, чтобы он, взяв эту книгу в руки, оборонялся этим непобедимым и непреодолимым оружием, призывая в помощь пребезначальную Троицу, которую сильно хулят паны иезуиты, полагая в божестве два естественных начала или два источника животворящего Святого Духа, противясь таким образом Дионисию Ареопагиту, который говорит в образном богословии: источник божества Отец; Сын же и Дух — это отрасли божества, посаженные Богом, словно цвет и свет его существа. А как это все устроено — ни высказать, ни подумать невозможно не только людям, но и блаженнейшим, ближайшим к Богу силам, потому что и они при виде Бога закрывают свои лица крыльями. А паны иезуиты вместе со своими верными, бесстыдно обнажив голову, хотят доказать при помощи этих силлогизмов существование двух начал и двух источников предвечного божества, пренебрегая всеми древними источниками и забывая их — всех богословов, и не только богословов, но и самого равноапостольного Дионисия Ареопагита, ученика шествующего по небесам Павла, который своим апостольством обратил всю Германию, и Францию, и великий город Париж, где и скончался, приняв мученичество от нечестивого императора Домитиана. Так пусть же рассудят все, имеющие разум, кому больше верить: или всему этому древнему собранию богословов и апостолов, или же этим гордецам и упрямцам, которые ходят с голыми головами и презирают всех восточных богословов? Да что говорить о восточных богословах! Презирают и своих западных прежних богословов, пап и епископов — Амвросия Медиоланского и святого Августина, о которых, как вы увидите в этой книге, вспоминают ее авторы и говорят о том, что они противостояли западному упрямству и защищали восточную церковь, — и во что бы то ни стало хотят настоять на своем.