Приглашаем посетить сайт

Слово Даниила Заточника (оригинал)

Слово Даниила Заточника (перевод)
Слово Даниила Заточника (оригинал)
Комментарии

СЛОВО ДАНИИЛА ЗАТОЧНИКА

СЛОВО ДАНИЛА ЗАТОЧЕНИКА, ЕЖЕ НАПИСА СВОЕМУ КНЯЗЮ, ЯРОСЛАВУ ВОЛОДИМЕРОВИЧЮ

Въструбимъ, яко во златокованыя трубы, в разумъ ума своего

И начнемъ бити в сребреныя арганы[1] возвития мудрости своеа.

Въстани, слава моя, въстани въ псалтыри и в гуслех!

Востану рано, исповемъ ти ся;[2]

Да разверзу въ притчах гаданиа моя

И провещаю въ языцех славу мою.[3]

Сердце бо смысленаго укрепляется въ телеси его красотою и мудростию.

Бысть языкъ мой — трость книжника-скорописца,[4]

И уветлива уста, аки речная быстрость.

Сего ради покушахся написати всякъ съузъ сердца моего

И разбих зле, аки древняя — младенца о камень.[5]

Но боюся, господине, похулениа твоего на мя.

Азъ бо есмь аки óна смоковница проклятая: [6]

Не имею плода покаянию.[7]

Имею бо сердце — аки лице безъ очию,

И бысть умъ мой — аки нощный вранъ на нырищи.[8]

Забдех — и расыпася животъ мой, аки ханаонскыи царь, буестию;[9]

Се же бе написах, бежа от лица художества моего,

Аки Агарь рабыни от Сарры,[11] госпожа своея.

Но видих, господине, твое добросердие к собе

И притекох къ обычней твоей любви.

Глаголеть бо въ Писании:

Просящему у тебе дай, толкущему отверзи,[12]

Да не лишенъ будеши царствия небеснаго.

Писано бо есть:

Возверзи на Господа печаль свою,

И той тя препитаеть въ веки.[13]

Азъ бо есмь, княже господине,

Аки трава блещена, растяще на застении,[14]

На нюже ни солнце сиаеть, ни дождь идет;

Тако и азъ всемъ обидимъ есмь,

Зане ограженъ есмь страхом грозы твоеа,

Яко плотомъ твердым.

Но не възри на мя, господине, аки волкъ на ягня,

Но зри на мя, аки мати на младенецъ.

Возри на птица небесныа,

Яко тии не орють, ни сеють,[15] но уповають на милость Божию;

Зане, господине, кому Боголюбиво,[16] а мне горе лютое;

Кому Бело озеро, а мне черней смолы;

Кому Лаче озеро,[17] а мне, на нем седя, плачь горкий;

И кому ти есть Новъгород,[18] а мне и углы опадали,

Зане не процвите часть моя.

Друзи же мои и ближнии мои и тии отвръгошася мене,

Зане не поставих пред ними трепезы многоразличных брашенъ.

Мнози бо дружатся со мною, погнетающе руку со мною в солило,

А при напасти аки врази обретаются

И паки помагающе подразити нози мои;

Очима бо плачются со мною, а сердцемъ смеють ми ся.

Темъже не ими другу веры, ни надейся на брата.

Не лгалъ бо ми Ростиславъ князь:

«Лепше бы ми смерть, ниже Курское княжение»;[19]

Такоже и мужеви:

Лепше смерть, ниже продолженъ животъ в нищети.

Якоже бо Соломонъ рече:

Ни богатества <...>, ни убожества, Господи, не дай же ми.

Аще ли буду богатъ — гордость восприиму,

Аще ли буду убогъ — помышляю на татбу и на разбой,[20]

Темъже вопию к тебе, одержимъ нищетою:

Помилуй мя, сыне великаго царя Владимера,[21]

Да не восплачюся, рыдая, аки Адамъ рая;

Пусти тучю на землю художества моего.

Зане, господине, богат мужь везде знаем есть,

И на чюжей стране друзи держить,

А убогъ во своей ненавидим ходить.

Богат возглаголеть — вси молчат

И вознесут слово его до облакъ,

А убогий возглаголеть — вси на нь кликнуть.[22]

Ихже ризы светлы, тех речь честна.

Княже мой, господине!

Избави мя от нищеты сея,

Яко серну от тенета,

Аки птенца от кляпци,[23]

Яко утя от ногти носимаго ястреба,

Яко овца от устъ лвовъ.

Азъ бо есмь, княже, аки древо при пути:

Мнозии бо посекають его и на огнь мечють;

Тако и азъ всем обидимъ есмь,

Якоже бо олово гинеть, часто разливаемо,

Тако и человекъ, приемля многия беды.

Никтоже может соли зобати, ни у печали смыслити.

Всякъ бо человекъ хитрить и мудрить о чюжей беди,

А о своей не можеть смыслити.

Злато искушается огнемъ, а человекъ напастьми.

Пшеница бо, много мучима, чистъ хлебъ являеть,

А в печали человекъ обретаеть умъ свръшенъ.

Молеве, княже, ризы едять, а печаль — человека;

Печалну бо мужу засышють кости.[25]

Аще кто в печали человека призрит,

Какъ студеною водою напоить во знойный день.

Птица бо радуется весни, а младенець матери;

Весна украшаеть цветы землю,

А ты оживляеши вся человекы милостию своею,

Сироты и вдовици, от велможь погружаемы.

Княже мой, господине! Яви ми зракъ лица своего,

Яко гласъ твой сладокъ, и образ твой красенъ;

Мед истачають устне твои,[26] и послание твое — аки рай с плодом.

Но егда веселишися многими брашны —

Или пиеши сладкое питие —

А мене помяни, теплу воду пиюща от места незаветрена;[27]

Егда лежиши на мяккых постелях под собольими одеялы —

А мене помяни, под единым платом лежаща и зимою умирающа,

И каплями дождевыми, аки стрелами, сердце пронизающе.

Да не будет, княже мой, господине,

Рука твоя согбена на подание убогих: [28]

Ни чашею бо моря расчерпати,

Ни нашим иманиемъ твоего дому истощити.

Якоже бо неводъ не удержитъ воды, точию едины рыбы,

Тако и ты, княже, не въздержи злата, ни сребра,

Но раздавай людем.

Паволока[29] бо испестрена многими шолкы и красно лице являеть;

Тако и князь многими людми честенъ и славенъ по всемъ странам.

Якоже бо похвалися Езекий царь посломъ царя Вавилонскаго[30]

И показа им множество злата и сребра, —

Они же реша:

Нашь царь богатей тебе не множеством злата, но множеством воя,

Зане мужи злата добудуть, а златом мужей не добыти.

Якоже рече Святославъ князь, сынъ Олъжинъ,[31]

Братиа! Намъ ли от града погинути

Или граду от нас пленену быти?

Якоже Богъ повелить, тако будеть:

Поженет бо единъ сто, а от ста двигнется тма.[32]

Надеяся на Господа яко гора Сионъ:

Не подвижится въ веки.[33]

Дивиа за буяном кони паствити;[34]

Тако и за добрымъ князем воевати.

Многажды безнарядиемъ полци погибають.

Видих: великъ зверь, а главы не имееть;

Тако и многи полки без добра князя.

Гусли бо страяются персты,

А тело основается жилами,

А дубъ крепится множеством корениа;

Тако и градъ нашь — твоею дръжавою.

Зане князь щедръ отець есть слугамъ многиим;

Мнозии бо оставляють отца и матерь, к нему прибегают.

Доброму бо господину служа, дослужится слободы,

А злу господину служа, дослужится болшеи роботы.

Зане князь щедръ — аки река, текуща без бреговъ сквози дубравы,

А князь скупъ — аки река въ брезех, а брези камены:

Нелзи пити, ни коня напоити.

А бояринъ щедръ — аки кладяз сладокъ при пути:

Напаяеть мимоходящих.

А бояринъ скупъ — аки кладязь сланъ.

Не имей собе двора близъ царева двора

И не дръжи села близъ княжа села:

Тивунъ бо его — аки огнь, трепетицею накладенъ,

И рядовичи его — аки искры.[35]

Аще от огня устережешися,

Но от искоръ не можеши устеречися

И сождениа портъ.

Господине мой! Не лиши хлеба нища мудра,

Ни вознесе до облакъ богата несмыслена.

Нищь бо мудръ — аки злато в кални судни,

А богат красенъ и не смыслить —

То аки паволочито изголовие, соломы наткано.

Господине мой! Не зри внешняя моя,

Но возри внутреняя моа.

Азъ бо одениемъ оскуденъ есмь, но разумом обиленъ;

Бых мыслию паря, аки орелъ по воздуху.

Но постави сосуд скуделничь[36] под потокъ капля языка моего,

Да накаплетъ ти слажше меду словеса устъ моих.

Якоже Давидъ рече:

Сладка суть словеса твоя, паче меда устомъ моимъ.[37]

Ибо Соломонъ рече:

Словеса добра сладостью напаяють душу,

Покрываеть же печаль сердце безумному.[38]

Мужа бо мудра посылай — и мало ему кажи,

А безумнаго посылай — и самъ не ленися по немъ ити.

Очи бо мудрых желают благых,

А безумнаго — дому пира.[39]

Лепше слышати прение умных, нижели наказаниа безумных.[40] Дай бо премудрому вину — премудрие будеть.[41] Не сей бо на бразнах жита, ни мудрости на сердци безумных.[42] Безумных бо ни сеють, ни орють, ни в житницю сбирают, но сами ся родят. Какъ в утелъ мех[43] лити, такъ безумнаго учити. Псомъ бо и свиниамъ не надобе злато, ни сребро, ни безумному — драгии словеса. Ни мертвеца росмешити, ни безумнаго наказати. Коли пожреть синиця орла, коли камение въсплавлет по воде, и коли иметь свиниа на белку лаяти, — тогды безумный уму научится.

Или ми речеши: «От безумиа ми еси молвилъ». — То не видал есмь неба полъстяна, ни звиздъ лутовяных, ни безумнаго, мудрость глаголющь. Или ми речеши: «Сългалъ еси, аки песъ». — Добра бо пса князи и бояре любят. Или ми речеши: «Сългалъ еси, аки тать». — Аще бых украсти умелъ, то толко бых к тобе не скорбилъ. Девиця бо погубляеть красу свою бляднею, а мужь свое мужество татбою.

Господине мой! То не море топить корабли, но ветри;

Не огнь творить ражежение железу, но надымание мешное;

Такоже и князь не самъ впадаеть въ вещь, но думци вводять.

3 добрымъ бо думцею думая, князь высока стола добудеть,

А с лихимъ думцею думая — меншего лишенъ будеть.

Глаголеть бо в мирскых притчах:

Ни зверь въ зверех ожь,

Ни рыба въ рыбах ракъ,

ни потка въ потках нетопырь,

не мужь в мужех, иже кимъ своя жена владееть,

не жена в женах, иже от своего мужа блядеть,

не робота в роботах — под жонками повозъ возити.[44]

Дивней дива, иже кто жену поимаеть злобразну прибытка деля. Видех жену злообразну, приничюще к зерцалу и мажущися румянцемъ, и рех ей: «Не зри в зерцало, видевше бо нелепоту лица своего, зане болшую печаль приимеши».

Или ми речеши:

«Женися у богата тьстя чти великиа ради; ту пий и яжь».

Ту лепше ми волъ буръ вести в дом свой, неже зла жена поняти.

Волъ бо ни молвить, ни зла мыслить,

А зла жена бьема бесеться, а кротима высится;

Въ богатестве гордость приемлеть, а в убожестве иных осужаеть.

Что есть жена зла? Гостинница неуповаема, кощунница бесовская.

Что есть жена зла? Мирский мятежь, ослепление уму, началница

всякой злобе; въ церкви — бесовская мытница: поборница греху,

засада от спасениа.

Аще который муж смотрить на красоту жены своеа и на ея ласковая словеса и льстива, а делъ ея не испытаеть, то дай Богъ ему трясцею болети, да будеть проклят. Но по сему, братиа, расмотрите злу жену: и рече мужу своему: «Господине мой и свете очию моею! Азъ на тя не могу зрети. Егда глаголеши ко мне, тогда взираю и обумираю, и въздеръжат ми вся уды тела моего, и поничю на землю».

Послушь, жены, слова Павла апостола, глаголюща:

«Крестъ есть глава церкви, а мужь — жене своей».[45]

— у церкви стойте, молящеся Богу и святей Богородици;

А чему ся хотите учити, да учитеся дома у своих мужей.

А вы, мужи, по закону водите жены свои,

Понеже не борзо обрести добры жены.

Добра жена — венець мужу своему и безпечалие, а зла жена — лютая печаль, истощение дому. Червь древо тлить, а зла жена домъ мужа своего теряеть. Лутче есть утли лодии ездети, нежели зле жене тайны поведати: утла лодиа порты помочит, а злая жена всю жизнь мужа своего погубить. Лепше есть камень долоти, нижели зла жена учити. Железо уваришь, а злы жены не научишь: зла бо жена ни учениа слушаеть, ни церковника чтить, ни Бога ся боить, ни людей ся стыдить, но всех укоряет и всех осужаеть.

Что лва злей в четвероногих,

И что змии лютей в ползущихъ по земли?

Всего того злей зла жена.

Несть на земли лютей женской злобы.

Женою сперва прадедъ нашь Адамъ из рая изгнанъ бысть;

Жены ради Иосифъ Прекрасный в темници затворенъ бысть;[46]

Жены ради Данила пророка в ровъ ввергоша,[47]

И лви ему нози лизаху.

О злое, острое оружие диаволе

И стрела, летяща с чемеремъ!

«Чему дети продаешь?» Он же рече: «Аще будуть родилися в матерь, то, возрошьши, мене продадут».

Еще возвратимся на предняя словеса.

Азъ бо, княже, ни за море ходилъ, ни от философъ научихся,

Но бых аки пчела, падая по розным цветом, совокупляя медвеный сотъ;

Тако и азъ, по многим книгамъ исъбирая сладость словесную и разум,

Не отметай безумному прямо безумию его,

Да не подобенъ ему будеши.[49]

Уже бо престану с нимъ много глаголати.

Роня богатство в руци неимущим;

Да не уподоблюся жорновом,

Яко тии многи люди насыщают,

А сами себе не могут насытитися жита.

Якоже бо птиця, частяще песни своя, скоро възненавидима бываеть.

Глаголеть бо в мирскых притчах:

Речь продолжена — не добро, добро — продолжена паволока.

Господи! Дай же князю нашему

Иосифль разумъ,[51] мудрость Соломоню и хитрость Давидову.[52]

И умножи, Господи, вся человекы под руку его.

Богу нашему слава и ныне, и присно, и в век.

[1] Арганы. — Здесь, вероятно, бубны, судя по выражению «бити в... арганы». Ср. в «Александрии»: «Ударьте в бубны, иже зовутца арганы, сии же таково три разных писков имеють».

— Словами Давида Псалмопевца (ср. Пс. 56, 9; 107, 3—4) Даниил говорит ο своем желании возродить былую славу песнетворца, исполняющего песни под аккомпанемент музыкальных инструментов (псалтири и гуслей), и ο своем решении обратиться с этой целью κ князю с исповедальным посланием.

[3] Да разверзу въ притчах гаданиа моя / / И провещаю въ языцех славу мою. — Ср. Пс. 77, 2; 95, 3.

— трость книжника-скорописца....— Ср. Пс. 44, 2. Трость (отточенный кусок тростника) — один из инструментов для письма в древности.

[5] ... и разбих зле, аки древняя — младенца о камень.— Ср. Пс. 136, 9. Используя библейский образ младенцев, безжалостно разбиваемых врагами ο камень, Даниил, вероятно, подчеркивает свое страстное желание освободиться раз и навсегда от того, что тяготит и гнетет его.

[6] ... аки она смоковница проклятая... — Даниил сравнивает себя со смоковницей (фиговое дерево, инжир), которую, согласно Евангелию (Мр. 11, 13—14, 20—21), Иисус Христос, входя в Иерусалим, проклял за то, что она не плодоносила, будучи плодовым деревом, после чего эта смоковница засохла.

— Ср.: «Сотворите убо плоды достойны покаяния» (Лк. 3, 8).

[8] Имею бо сердце — аки лице безъ очию, / / И быстъ умъ мой — аки нощный вранъ на нырищи. — Этим выражением Даниил объясняет, почему он не имеет «плода покаяния». Вероятно, смысл его таков: «имел я бесстрастное сердце и настороженный, бодрствующий, как филин в ночи, ум», то есть руководствовался в своих поступках не сердцем, а разумом. Образ бодрствующего филина на развалинах заимствован из Псалтири. Ср. Пс. 101, 7—8.

[9] Забдех — и расыпася животъ мой, аки ханаонскыи царь, буестию. — Смысл данного выражения, вероятно, таков: пребывая в бдении (бдительно, ревностно служа князю), Даниил своей «буестью» (дерзостью, излишней прямотой) погубил, расстроил свою жизнь, подобно хананейским царям. Говоря ο буести хананейских царей, Даниил, очевидно, имел в виду библейский рассказ ο том, как они, проявив непокорность, гордыню, встретили войной израильтян, отказались сдать им свои города, предназначенные израильтянам самим Богом, за что все хананейский города были преданы заклятью и полностью истреблены (См. Нав. 11, 19—20; Пс. 134, 10—12).

[10] ... аки Чермное море фараона. — Согласно Библии, когда израильтяне бежали из Египта, Красное море расступилось перед ними и позволило им перейти его. Фараон с египтянами, преследовавшие израильтян, вступили за ними на морское дно, но море сомкнулось и поглотило фараона со всем войском (См. Исход, 14).

[11] ... аки Агарь рабыни от Сарры...— Согласно Библии, Сарра, жена Авраама, была бесплодна и предложила Аврааму «войти» κ служанке своей Агари. Агарь, видя, что скоро станет матерью, стала презирать Сарру. Сарра с позволения Авраама «смиряла» Агарь, и та убежала. (См. Бытие, 16.)

— Ср. Мф. 5, 42.

[13] Возверзи на Господа печаль свою, / / И той тя препитаеть въ веки. — Ср. Пс. 54, 23.

[14] Застение. — Здесь — пространство между двумя смежными городскими (крепостными) стенами, застенок.

[15] Возри на птица небесныа, / / Яко тии не орють, ни сеють... — Ср. Мф. 6, 26.

[16] Боголюбиво. — Боголюбово, город невдалеке от Владимира. Вероятно, Даниил сознательно написал название города через «и», обыгрывая первоначальное значение имени: Богом любимое.

— озеро Лаче на севере Новгородской области, куда, судя по всему, был сослан Даниил.

[18] Новъгород. — Новгород Великий. Автор обыгрывает семантику этого топонима: Новый город для Даниила настолько старый, что и углы домов в нем разрушились, поскольку не сложилась счастливо его жизнь в Новгороде: он был изгнан из него князем.

[19] Не лгалъ бо ми Ростиславъ князь: / / «Лепше бы ми смерть, ниже Курское княжение». — Приводимые слова были сказаны, согласно летописи, переяславским князем Андреем Владимировичем Добрым, когда великий князь Всеволод Ольгович изгонял его с Переяславского престола, отдавая взамен Курское княжество (см. Лаврентьевскую летопись под 1139 г.). Выражение «Не лгалъ бо ми...» не означает, что приведенные слова были сказаны Ростиславом автору послания, Даниилу, поскольку «ми» является здесь не личным местоимением, а усилительной частицей.

[20] Якоже бо Соломонъ рече: / / Ни богатества... помышляю на татбу и на разбой. — Ср. Притч. 30, 8—9.

[21] …сыне великаго царя Владимера — Под Владимиром Даниил мог разуметь как Владимира Мономаха, «сыном» (потомком) которого был Ярослав Владимирович, так и отца адресата — Владимира Мстиславича, который, пусть недолго, но сидел на Киевском столе, и потому мог быть назван «великим царем (князем)».

— вси молчат... // Α убогий возглаголеть — вси на нь кликнуть. — Ср. Сирах 13, 28—29.

[23] ... яко серну от тенета, / / Аки птенца от кляпци... — Ср. Притч. 6, 5.

[24] ... зане ограженъ есмь страхом грозы твоеа. — Β данном случае при глаголе «ограженъ» требуется по смыслу частица «не», отсутствующая во всех списках «Слова». С палеографической точки зрения пропуск «не» после «зане» вполне объясним, такие случаи постоянно встречаются, как указал академик Β. Μ. Истрин.

— человека; / / печалну бо мужу засышють кости. — Ср. Притч. 25, 21 и 17, 22.

[26] Яви ми зракъ лица своего,... // Мед истачають устне твои... — Ср. Песнь 2, 14 и 4, 11.

— Ср. Изборник Святослава 1076 г.: «Насыштяя ся многосластънааго пития, помяни пиюштааго теплу воду, отъ слъньца въстопевъшу, и ту же пороха нападъшу отъ места не заветръна».

[28] Да не будет... рука твоя согбена на подание убогих. — Ср. Сирах 4, 35.

[29] Паволока — шелковая или иная дорогая ткань.

[30] Якоже бо похвалися Езекий царь посломъ царя Вавилонскаго... — Езекия (Иезекииль) — еврейский царь. Согласно библейской легенде, вместо того чтобы прославить Бога за свое чудесное выздоровление, показывал свои богатства послам вавилонского царя, пришедшим справиться ο его здоровье. Тогда пришел κ Езекии пророк Исайя и предрек, что все это взято будет вавилонянами, и даже дети его будут отведены в Вавилон (см. Ис. 39, 1—6).

[31] Якоже рече Святославъ князь, сынъ Олъжинъ... — Имеется в виду Святослав Игоревич, сын Ольги, князь X в., совершавший походы на Царьград.

— Ср. Вт. 32, 30.

[33] Надеяся на Господа яко гора Сионъ: не подвижится въ веки. — Ср. Пс. 124, 1. Сион — гора близ Иерусалима.

[34] Дивиа за буяном кони паствити... — Слово «буян» словари дают только со значением «дерзкий, наглый человек». Однако исходя из того, что прилагательные «буявый» и «буий» означали не только «дерзкий, наглый», но и «отважный, смелый», можно думать, что и слово «буян» имело значение «отважный, смелый». Смысл сравнения в таком случае в следующем: так же, как опытный и храбрый табунщик справляется с табуном коней, так и доблестный, мудрый князь умело организует многочисленные полки на поле боя.

[35] ... тивунъ бо его — аки огнь, трепетицею накладенъ, / / И рядовичи его — аки искры. — Тиун — княжеский управляющий. Рядовичи. — закабаленные люди, заключившие «ряд» (договор) со своим господином и работающие у него по этому «ряду». Тиун сравнивается с огнем костра, разложенным на осине, горящей ровным, спокойным пламенем, без искр, а рядовичи — с искрами от искрящего огня. Смысл сравнения в том, что от неискрящего огня можно уберечься, но от множества искр уберечься нельзя: от одной из них обязательно пострадаешь.

[36] ... сосуд скуделничь... — Даниил, используя цитату из Изборника Святослава 1076 г. («Простьри сердечьный съсудъ, да накаплють ти словеса слажьша меду»), заменяет «сердечный» на «скудельничь».

— Ср. Пс. 118, 103.

[38] Ибо Соломонъ рече: ... сердце безумному. — Искаженная цитата из Притч Соломона. Ср. Притч. 16, 24.

[39] Очи бо мудрых желают благых, / / Α безумнаго — дому пира. — Ср. Ек. 7, 3—5.

[40] Лепше слышати прение умных, нижели наказаниа безумных.— Ср. Ек. 7, 6. У Екклизиаста не «прение», а «прещение» (угроза).

[41] Дай бо премудрому вину — премудрие будеть. — Ср. Притч. 9, 9.

— Вероятно, наставление не сеять рожь на бороздах следует понимать как совет не сеять хлеб на незабороненном поле, то есть на бороздах, образовавшихся в результате вспашки. Смысл сравнения в том, что сердце глупого — плохо подготовленная κ восприятию зерен мудрости почва. Выражение это встречается в «Поучении Кирилла Философа».

[43] Мех — мешок, в данном случае кожаный, для хранения воды, — бурдюк.

[44] ... под жонками повозъ возити. — Повоз возити — фразеологизм, означающий «обязанность доставлять дань или оброк в назначенное место». Поскольку извоз был сугубо мужским делом, выполнять его «под женками», то есть под руководством женщин, справедливо считалось «не работой в работах».

[45] Послушь, жены, слова Павла апостола, глаголюща: / / «Крестъ есть глава церкви, а мужь — жене своей».— Ср. Еф. 5, 23.

— Иосифа Прекрасного (персонаж Библии) пыталась соблазнить жена его господина Пентефрия. Когда ей это не удалось, она оклеветала Иосифа, и Пентефрий заключил Иосифа в темницу. См. Быт., 39.

— Согласно Библии, пророк Даниил был ввергнут в ров со львами, однако причиной этого была не женщина. См. Дан. 6, 10—24; 14, 23—40.

[48] ... и съвокупих, аки в мех воды морскиа. — Ср. Пс. 32, 7.

[49] Не отметай безумному прямо безумию его, да не подобенъ ему будеши. — Ср. Притч. 26, 4.

[50] ... храбрость Александрову... — Александр Македонский (356—326 гг. до н. э.), царь и полководец, прославившийся своим мужеством и храбростью.

[51] ... Иосифль разумъ... — Согласно Библии, Иосиф Прекрасный отличался мудростью, за что египетский фараон сделал его своим соправителем. См. Быт., 41, 42—43.

— Речь идет об иудейском царе Давиде, который благодаря своей хитрости удачно спасся в молодости от преследований Саула. См. 1 Цар. 18, 10—29.

Слово Даниила Заточника (перевод)
Слово Даниила Заточника (оригинал)
Комментарии