Подготовка текста и комментарии Н. С. Демковой
СКАЗАНИЕ О КИЕВСКИХ БОГАТЫРЯХ
СКАЗАНИЕ О КЕЕВСКИХ БОГАТЫРЕХ, КАКЪ ХОДИЛИ ВО ЦАРЬГРАД И КАК ПОБИЛИ ЦАРЕГРАДЦКИХ БОГАТЫРЕЙ, УЧИНИЛИ СЕБЕ ЧЕСТЬ
Во столном славнем граде Киеве говорит князь Владимер Всеславич Киевской своим богатыремъ, Илье Муромцу с товарыщи: «Или то вамъ не сведомо, богатырем, что отпущает на меня царь Костянтин из Царяграда 42 богатырей, а велит имъ Кеевъ изгубити. И вы бы нынеча никуда не розъежалися, берегли бы естя града Киева и всее моей вотчины».
Бьют челомъ в столе1 7 богатырей: «Государь-князь, Владимер Киевской Всеслаевичь! Отпусти нас в чистое поле, мы тебе, государю, прямыя вести отведаем и приведем тебе, государю, языка добраго; тебе, государю, славу великую учинимъ, и себя, государь, в честь введемъ и всему твоему государству похвалу великую учиним, и многия орды острастимъ». А взоговорят богатыри таково слово: «Государь-князь Владимер Киевской! Сторожем мы в земле не извадились2 жить, не доведетца нам сторожами слыть».
Имена богатыремъ: 1 богатырь — Илья Муромець, сыне Ивановичь, 2 багатырь — Добрыня Никитичин, 3 багатырь — Дворянин Залешанин, Серая свита, злаченые пугвицы, 4 богатырь — Олеша Попович, 5 богатырь — Щата Елизыничь, 6 богатырь — Сухан Доментьянович, 7 богатырь — Белая Палица, красным золотом украшена, четьим3 жемчюгом унизана, посреде тоей палицы камень, самоцветной пламень.
Да говорятъ богатыри таково слово: «Государь-князь Владимер Киевской Всеслаевич! Не извадились мы сторожемъ стеретчи, только мы извадились в чистом поле ездити, побивать полки татарские. Отпусти нас, государь, в чистое поле, мы тебе, государю, прямые вести отведаем или тобе приведем языка добраго».
Взговорит князь Владимер Киевской: «Ой естя, богатыри, Илья Муромець с товарыщи! Не пригоже вамъ в те поры прочь отъехати, а меня вам, государя, покинути одново в Киеве. А яз жду тех богатырей с часу на час борзо х Киеву. Пригоже вам моея вотчины поберетчи».
Тут богатыри закручинилися, идут к своим добрымъ конямъ, ударя челом великому князю Владимеру Всеслаевичю; учали на них класти седла черкаские, подтягивают подпруги шелку белово, у всех пряжи4 булатные, красного булату перепускнаго5. Да кладут на собя доспехи крепкия, емлютъ с собою палицы булатныя, того булату перепускнаго, и всю свою здбрую богатырьскую. И, всед на кони, прочь поехали из Кеева, заложили копья булатные, вострыя, поехали в чистое поле.
Едут по чистому полю, взговорят промеж собою такову пословицу: «Лутче бы мы тое срамоты великия не слыхали, нежели мы от князя в очи такое слово слышали! Хотя бы мы людей не дородились6, да были бы мы богатыри не добрыя, и нас бы в Кееве сторожи стеретчи на заставливали!»
Говорить Илья Муромецъ своимъ товарыщемъ: «Государи естя мои товарыщи! Чем тъх богатырей на собя ждати х Киеву, мы поедемъ встречю к ним и там с ними свидимся. А сказывают, что удалы добре, не по обычею; мы станем Богу молитися, чтобы нам Богъ помощь послалъ на цареградцких богатырей».
А прямо идут ко Царюграду.
Какъ будут 12 поприщь до града, перезжаючи Смугрю-реку, ажио има навстречю идут 12 человекъ цареградцких богатырей, а на них платье калицкое7. Приехал к нимъ Олеша Поповичь да говорит имъ таково слово: «Братия вы милая, калики перехожий, дайте вы нам свое платье каличное, а у нас возьмите наше платье светлое». Говорит калика таково слово: « Ой еси, Алеша Попович! Али меня не знаешь, или имени моего не выдаешь, как меня зовут? Зовут меня по имени Никита Ивановичь, родомъ есми карачевець». А на каликах гуни голуба скорлату, а терлики на них, камки венецкие8
Приехал к нимъ Илья Муромець да говорит имъ таково слово: «За то нам, Никита, бранитися не о чем, а вам стоять не за што! Вото вам платье светлое, дайте намъ свое платье калицкое!» Взговорит Никита таково слово: «За то нам, государь Илья Муромец, стоять не за што и спору чинить не о чемъ!» Дают с собя платье калицкое, они дают с себя платье светлое.
Взговорит Добрыня Никитичь таково слово: «Почто вы, Никита, ходили во Царьгород?» Говорит Никита таково слово: «Государь Добрыня Никитич! Ходили мы прямых вестей отведывать: естли столко цареградцких богатырей, итти ли им в Къевъ город? И вести прямые неизменные: при царе богатыри похваляютца, хотят Кеевъ город наш ити взяти, и великого князя с великою княгинею в полон вести, а удалых богатырей, станных людий9, под мечь всехъ приклонити, а злато и сребро покатимъ телегами».
Говорить в те поры Илья Муромець: «Слышите ли, мои товарыщи? За то хочю голову сложить — за государеву чашу и молитвы и за ево хлеб-соль великую». Оставливают свои добрыя коня на Смугре-реке и все свои изряды10 богатырския, по одной емлют себе по булатной палицы, красного булату, перепуськного, и тое несут под гунями скорлатными. Да говорят меж собою пословицу: «Бога ради, богатыри, будьте к татарским речем стерпивы». Говорит Дворянин Залешанин: «Всех у нас пуще Олеша Попович, что он, де, пьян или не пьян, изо всех нас охочь бранитися; тотъ у нас багатырь кручиноват»11.
Пошли богатыри во Царьгород, а в те поры у царя столъ12, а в столе подаютъ еству. Пришли богатыри на царевъ двор, и стали на земле перед красным окном, и учали просити милостины противу окна громким голосом. Каличные слышат гласы — сказали самому царю.
И слыша царь Косьтянтин гласы калийные, да говорит Тугарину Змиевичю: «Вели позвать калик тех, по речамъ — кабы русь пришла, попытай их о вестях о киевскихъ, то будет они ведают».
Позвали калик ко царю; царь учал калик спрашивать: «Скажите вы, калики перехожие!» Учалъ Илья Муромец говорити: «Ходим мы, государь, от великого князя Владимера Всеслаевича Киевского».
Против царя сидят Идол Скоропеевичь богатырь, а ростомъ добре, не по обычею: меж очима у него стрела ладится, меж плечми у него болшая сажень, очи у него, какъ чаши, а голова у него, какъ пивной котел: посмотрить на него — устрашиться. Говорить царю Костянтину тако слово: «Государь-царь, вольной человекъ, попытай13 ти о вестях, о киевских богатырех, сколко у великого князя Владимера богатырей, и каковы онеъ ростом, прытостью».
Царь учал каликъ спрашивать: «Скажите вы, калики перехожия, про кеевскихъ богатыри». Говорит Илья Муромець, сынъ Ивановичь: «В Кееве, государь, 32 богатыря да удалы не по обычею!»
Говорит Идол-богатырь: «Есть ли у вас славной богатырь Илья Муромец, каков онъ рожаем14 и каков велик ростом? Посмотрить, де, на него — устрашитца. И вы посмотрите нашим богатыремъ». Говорит Илья Муромецъ: «И ты, государь, смотри на меня».
Взговорит багатыр Идол Скоропъевич: «Царь-государь Костянтин, не мешкай, государь, службою багатырьскою! Отпущай, государь, нас на Русь борзо15 х Киеву, х князю Владимеру, и будет токо то не солгано..., што в Киеве». Возговорят богатыри: «И мы тебе, государю, приведемъ князя Владимера с великою княинею... богатыремъ и удалым молодцом под мечь поклонитымъ, и всем в Киеве учиним сечю великую, а злато и сребро покатимъ телегами. Тебе, государю, прибыль и славу добрую во вся орды, а себя в честь введем».
Взяла кручина молода Олешу Поповича, да говорит Олеша Поповичь таково слово: «Коли вы, багатыри, приедете х Киеву, тогды не узнаете дороги, куды вам бежати. А станете молодцевъ киевских и учинете сечь великую, а покатятца головы татарския, а прольетца кровь горячая багатырей, цареградцких богатырей. Не пять у нас человекъ в Кееве, есть близко десятка человекъ!» Идолъ на него розкручинился16.
Говорит Дворянин Залешанин: «С твоего, государь, меду опился!» Говорит Дворянин Залешанин Олеше Поповичю: «Уйми свое сердце багатырское, немошно намъ тебя нажюрить, ни наговорить17». Говорит Олеша Попович: «А он наших богатырей ни во что ставит, и великого князя хулит, и нему посмехаетца!»
И Идол на него розкручинился. Говорит Дворянин Залешанин: «Из ума, государь, он выпиваетца!»
«Скажите, калики, про киевских богатырей, и каковы у них лошади удалы?» И с нимъ говорит Дворянин Залешанин: «По вся дни, государь, ведаем и лошади богатырские знаем».
Говорит Идол-богатырь: «Царь-государь, волной человекъ, после розпрошать, вели, государь, показать имъ свои лошади царьския».
Царь велел вывести свои лошади царския. Говорят калики перехожия: «Лутче тех шкап18 в Кееве и простые лошади, а на богатырские лошади пристрашно посмотрить!»
Говорит Идол-богатырь: «Вели, царь-государь, показать имъ наши лошади богатырские». Царь велел вывести лошади богатырские.
Ведут лошади богатырские: 1-ю лошадь ведут Идола богатыря Скоропеевича на 12 чепях на золотых, 2-ю ведут лошадь молода Тугарина Змиевича на 11 чепях сребряныхъ, за теми ведут сорока дву богатырей. А все те кони удалы добре, не по обычею, каликам полюбилися. Издалеча калики увидели, что добры, не по обычею.
Говорит Дворянин Залешанин: «Сверху, государь, не мотчи сметить и усмотрить, и как, государь-царь, сметим, и мы тебе, государю, скажем про наших богатырей и про коней, и их храбрость окажем». И царь повелел имъ вытти.
Пошли калики вон от царя лошадей смотрить. И как будут посреди двора царева и лошадей, взговорили богатыри промеж собою такову пословицу: «Смотрите, государи товарыщи, коней, да высматривайте гораздо, было бы нам, что про наших коней царю сказати!»
«А уж ли19, калики, высмотрили?»
Взговорят калики: «Теперво, государь, высмотрили».
Взговорит Илья Муромець своимъ товарыщем: «Теперво нам, братцы, строка пришла20. Отъимайте лошади богатырские, убейте татар без милости, садитесся на кони без седел, на кони багатырския, на добрыя!»
Отнели себе по добру коню и, всед на кони, прочь из града поехали до Смугры-реки.
Добрых коней един у царя остался на дворе, и тот Олеше Поповичю. Воротился Алеша пешь во Царьгород, а коня покинул на Смугре-реке. Да говорит Алеша Попович Костянтину таково слово: «Потому мы, царь, у тебя лошади не все емлем, что хотим мы с твоими богатыри в чистом поле свидетися и их прытость увидети. И будем мы опять с твоими богатыри во Цареграде».
И изговоря Олеша, поехали богатыри к Смугре-реке. Да кладут на собя досьпехи крепкия и всю зъбрую багатырскую, емлют с собою палицы булатныя и копья вострыя. Ажио скачют из Царяграда богатыри с великою поганою силою татарскою.
Говорит Олеша Поповичь: «Государи мои товарыщи! Потерпите малехонько, дайте мне поправить свое сердце богатырское!» Богатырское сердце нестерпчиво, хочет и последнюю орду побити, похвалу доспети! Свиснул, крикнул богатырским голосом: «Потерпите малехонько, дайте мне теперво с ними одному потравитися! Хочю себе похвалу доспети, чтобы увидял царь Костянтин и дошла бы наша похвала до князя Владимера!»
И какъ съезжаютца с злыми полки татарскими и с сорок и дву богатыри цареградцкими, свиснули, крикнули богатыри богатырским голосом. От свисту и от крику лес розсьтилаетца, трава постилаетца, добрыя кони на окарашки падают, худыя кони и живы не бывали.
Говорит цареградцкой багатырь Идол Скоропеевичь: «Государи мои товарыщи! Сердце ся у меня ужаснуло, трепещется, и голова вкруг обходит, и очима не мощно на свет глядеть: болшо, ей, намъ быти побитымъ всем!» Взговорит Тугарин Змиевичь: «Болшо, ей, нам, товарыщи, коли бы смерти минутися, ли ся храбрость наша преложися на тихость; не мощно руки поднять, скоро нас страсть взяла: болшо Илья Муромец сам пришелъ!»
Напустил Илья Муромець встречю цареградским богатырем от своих товарыщев в полуверсте, и все товарыщи скоро поехали за нимъ. И ударилися крепко на копья булатныя, и учалися твердо бить и неподвижно, колды копья у них булатные приломалися и доспехи крепкие. Збил Илья Муромец з добра коня Идола Скоропеевича, а Тугарина руками взял; а обеих богатырей, Идола и Тугарина, живых взяли, и вьсю силу татарскую побили, и тех сорока богатырей побили, а Идола-богатыря и Тугарина-богатыря живых ведут их во Царьгород, и ставятца перед царевою полатою.
«Тебе, царю, ведомо было, что твоих 42 богатырей побили и всю силу татарскую поганую побили, а твоихъ лутчих богатырей, Идола Скоропеевича да Тугарина Змиевича, живых взяли. Да потому, царю, тебя ничем не двигнули, ни крянули21, ни черным волосом, что ездим мы без государскаго ведама. А похвалу есми видели твоих богатырей: похвала мужю — великая пагуба! А татар всех побили — тем на Русь не бывати! Толко, царю, теперво тебе челом бьем Идолом-богатырем, чтобы ты на нас не кручинился, а Тугарина тебе, государю, не дадим, отвезем великому князю, с чем нам ко князю Владимеру появитися». И даютъ богатыри царю Идола, а Тугарина с собою емлют.
«Государыни благоверная царицы Елена! Упрошай ты, государыни, у русских богатырей молода Тугарина Змиевича!» Говорит благоверная царицы: «Государи естя руския богатыри, Илья Муромец с товарыщи! Таких грозных богатырей не бывало въ Цареграде, не побивали наших цареградцких богатырей, не уведите для моих слез младово Тугарина Змиевича!»
Говорит Илья Муромець с товарыщи: «Государыня благоверная царицы Елена! За то тебе говорим, государыни, не двигнем Тугарина ничем для государьского твоего слова, будет Тугарин в Киеве, потом тебе будет во Цареграде жив. А нелзе нам отдати богатыря цареградцкого, нечем нам в Кееве похвалитися, что нам сказать князю Владимеру Всеслаевичю!»
Били челом государыни, прочь поехали. Ведут с собою языка добраго, Тугарина Змиевича.
Едут по полю по чистому и выбирают от себя богатыря Дворянина Залешанина: «Поедь ты, Дворянин Залешанин, к стольному граду Кееву! Ты жилец двора государева, много живешь во дворе государеве и всякой чин ведаешь. Обошли22 нас государю, князю Владимеру Всеслаевичю, велит ли намъ на свои государския очи видети? А грубили есмя твоему недругу, царю Костянтину благоверному, убили есмя у него 42 богатырей, а с нимъ татар люди многия да одново богатыря оставили во Цареграде, а другово тебе ведем».
Приехали богатыри к государю Владимеру Всеслаевичю, привели языка добраго — Тугарина Змиевича, цареградцкого богатыря. Князь великий Владимер Всесьлаевичь почал богатырей жаловать, даиетъ имъ шубы под аксамиты, и чепи великия златые, и сверхъ тово казною несметно. Да говорить князь Владимер Всеслаевич: «Да впредь вас, богатыри, рад жаловать за вашу выслугу великую и за службу богатырьскую! А ныне емлите себе, что вам надобе!»
И учал князь Владимер Всеслаевич молода Тугарина Змиевича спрашивать о вестях. Зговорит Тугарин: «Что меня, государь, о вестях спрашиваешь, князь Владимер Всеслаевичь! У тебя, государя, вотчины не во всех ордах, а богатырей твоих удалее нет и во всех землях».
И как будет князь Владимер навесело, и учали потешатися. И бьет челом Илья Муромец с своими товарыщи: «Государь князь Владимер Всеслаевичь! Умилосердися, пожалуй нас, холопей своих! Говорила намъ царицы Елена и била челом, чтобы мы заложили слово тебе, государю, о молоде Тугарине, чтобы ты пожаловал, отпустил ево во Царьгород; и молвили есмя царице Елене, чтобы нам упрошать у тебя, государя, молода Тугарина Змиевича во Царьгород. А мы тебе, государю, ради впредь служить, елико сила можетъ!»
Князь Владимер Всеслаевич пожаловал, отдал имъ молода Тугарина Змиевича, цареградцкого богатыря. Говорит князь Владимер Всеслаевичь: «Ой естя, мои князи и богатыря! Цареградцких богатырей было 42, а с ними было татар людей много, — не рать ли в поле была? А моих богатырей толко 7 было!»
чтобы имъ на Русь не бывать век по веку. Да отпустили с радостью великою, и простилися, и сами поехали в чистое поле.
Богатырское слово во веки, аминь.
Примечания.
1. на пиру;
2. не привыкли;
4. пряжки;
5. из драгоценного закаленного булата;
6. даже если бы мы были из худого рода;
9. защитников.
10. снаряжение;
11. гневлив;
12. пир;
14. как он выглядит (каким он урожден);
15. скорее.
16. разгневался;
17. бранить и уговаривать;
19. теперь;
20. срок пришел.
21. ни тронули;
22. оговорили.
СКАЗАНИЕ О КИЕВСКИХ БОГАТЫРЯХ
«Сказание о киевских богатырях» относится к числу интереснейших литературных повестей начала XVII в., разрабатывающих героическую и патриотическую темы на фольклорной основе. Используя мотивы былин об Илье Муромце и Идолище, об Алеше Поповиче и Тугарине Змеевиче, «Сказание...» воспевает подвиги семи киевских богатырей — Ильи Муромца «с товарищи», спасшими Киев от набега царьградского царя Константина и его сорока двух богатырей (эпический «Царь-град» — Константинополь, находящийся с 1453 г. под властью турок, осознается автором XVII в. уже как земля, враждебная Киеву). «Сказание...» долгое время рассматривалось как запись былины, причем более древней, чем известные в настоящее время варианты (Е. В. Барсов, А. Н. Веселовский, М. Н. Сперанский и др.). Однако, несмотря на большую близость «Сказания...» к былинным текстам, образам и стилистике, в нем иначе, чем в былинах, характеризуются отношения князя и богатырей (богатыри называют себя его «холопями» и хотят сложить голову «за государеву чашу», «за его хлеб-соль великую»; вместо «полей русских» возникает «княжеская вотчина» и др.), что обнаруживает приспособление элементов эпического былинного сюжета к идеологии служилых — военных и приказных — людей; именно в этой среде создается «Сказание...» как литературная повесть на основе былинных сюжетов и мотивов (В. Миллер, Н. К. Гудзий, А. В. Позднеев и др.). Древнейший список «Сказания...» датируется 1630-ми гг. и имеет владельческую запись 1642 г.; идеи его сформировались несомненно уже после разгрома татарских ханств — после взятия Казани (1552) и Астрахани (1556). Не исключено, что мажорное утверждение «Сказания...» — «А татар всех побили — тем на Русь не бывати!» — могло возникнуть в период прочной стабилизации внешнеполитического положения Русского государства после преодоления кризиса Смуты в 1620—1630-е гг. (еще в конце XVI в. крымские татары совершали опустошительные набеги на «украйны» Руси и активно действовали во время Смуты на стороне врагов государства).
Текст «Сказания...» публикуется по древнейшему списку 1630-х гг.: ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1463, л. 198—221.
... 12 попршцъ... — Поприще — путевая мера, здесь: эпический счет.
... перезжаючи Смугрю-реку... — В названии реки, не встречающемся в былинном эпосе, видимо, произошла контаминация эпического названия реки Смородины и пограничной Угры (приток Оки), где остановились войска Ахмет-хана в 1480 г., что означало конец монголо-татарского ига.
— человек родом из Корачева, древнего города Черниговского княжества; в былинах упоминается село Карачаево (Карачарово) — родина Ильи Муромца.
... гуни голуба скорлату... — Гуна — верхние кафтаны, — сукно особой выделки.
... терлики... камки венецкие... — Терлики — исподние кафтаны, камка — шелковая цветная узорчатая ткань.
Стр. 150. ... Скоропеевичъ... — От слова «скорпия» — змея.
... ни черным волосом... — По-видимому, заговорное средство.
... шубы под аксамиты... — Шубы, крытые аксамитами — плотной драгоценной тканью с золотыми и серебряными нитями.