Подготовка текста и комментарии А. В. Пигина
ПОВЕСТЬ НИКОДИМА ТИПИКАРИСА СОЛОВЕЦКОГО О НЕКОЕМ ИНОКЕ
ПОВЕСТЬ ДУШЕПОЛЕЗНА СТАРЦА НИКОДИМА СОЛОВЕЦКАГО МОНАСТЫРЯ О НЪКОЕМЪ ИНОКЪ
Поведа намъ отецъ Никодимъ* типикарисъ1 о некоемъ брате, сице2 глаголя: «Живущу ми, — рече, — во обители преподобных отецъ наших киновиархъ Зосимы и Саватия, иже близ сущи понта3 от акиана Соловецкаго отока4, и тамо пребывающу ми лета доволна и типикарийскую службу хранящу. В то время прииде некий братъ в той же монастырь, юнъ сый леты, добръ возрастом, поведа ми о себе повесть страшну, исполнь сущу ползы и умиления и слезам достойну, могущую слышащих удивити и устрашити, и во умиление привести. Самъ же со многими слезами, со воздыханьми же и рыданьми глаголя сице:
«Бысть, — рече, — в лета 7146 (1638) году при державе благочестиваго государя царя и великаго князя Михаила Феодоровича всеа Росии самодержце. Сущу ми во обители Пресвятыя Живоначалныя Троицы Сергиева монастыря, близ сущи царьствующаго града Москвы. Тамо пребывающу ми во всякомъ небрежении о своем спасении, и свою всю жизнь зле провождающи, и о душевномъ своемъ спасении не пекущуся, заповеди же Божия преступающу ми и во всякой нечистоте и в пиянстве пребывающу и в небрежении, о своем спасении не радяще, и иноческаго пребывания обещание забывшу и во всем презревшу, и яко скоту невоздержно живущу. Испроста рещи5: яже суть Богом любима, сих отвращахся, а яже Богъ ненавидитъ, сия любима быша мне, и сими душу свою помрачах — и тако пребывающу ми. Абие6 посылает ми ся жезлъ наказания за грехи моя, внезапу бо зле пострадах и мзду по делом моим восприях. И аще7 не Господь Богъ помоглъ бы ми, вмале8 вселилася бы во ад душа моя, понеже9 той, яко чадолюбивый отецъ, наказует, но обаче10 с милостию, по реченному: „Накажет мя праведникъ милостию и обличитъ мя, не хощет бо той смерти грешному, но яко еже обратитися и живу быти ему, и хощет всем спастися и в разум истинный прийти".
И тако ми, — рече, — некогда во едину от нощей во дни пентикостиа, близ празника Святаго Духа сошествия во мнозе пиянстве пребывающу ми, по реченному: „Спящий бо в нощи спят, и упивающийся в нощи упиваются". Приспе время спати и от пианства душегубителнаго престати. Обычай же имех от юности моея сицев: егда хотящу ми спати, тогда вся чювства своя рукою своею не забывах крестити. Сице ми и тогда такожде сотворившу и уснувшу, и не вемъ11, колико12 спавшу. И убудивъшу ми ся от сна, и зрящу: внезапу разтворишася двери храмины, в нейже лежах на одре греховнемъ лености моея, и сосуды греховныя окрестъ мене на ложи моем со мною быша. И се зрю идущих к себе во храмину множество темнообразных ефиопъ, сиречь13 бесовъ, во одеждахъ худых, синих и червленых, со многою яростию, с воплемъ и кричаниемъ, и безчинныя гласы испущающе, и страшаще мя, и яко зверие дивии14 внезапу хотяще мя поглотити. Тогда нападе на мя боязнь, и страх, и трепет, и ужасъ объятъ мя. Гласъ же кричания ихъ сицевъ бысть: „Глаголи, черноризче: «Ваш есмь!»" Овии15 „Отчайся! Яко уже несть ти спасения, понеже нашъ еси, нам предан". Инии же, страшаще, вопияху: „Аще сего не сотвориши повеленная нами и не отчаешися, да веси, яко злою мукою погубим тя и скоро умреши в руках наших. Уже бо лета твоя скончашася, и время исчезе живота твоего16 ". Аз же яко от сна воспрянув и страх весь отвергъ, начать глаголати к ним: „У Бога милость велика, Божий есмь аз, а не ваш, якоже вы глаголете. Не отчаюся его милости, понеже вем, яко щедроты его на всех делех его".
Единъ же от них, яко князь над ними, повелеваше им, глаголя: „Что стоите праздни? Поженете17 и имете18 его".* И внезапу все множество их устремишася и нападоша на мя, во еже19 разсторгнути мя, и удавити, и погубити, и снедь своей злобе сотворити, и фиалъ20 горести своея на мя излиати. И приступиша ко главе моей и к ногама, яко пчелы сот обыдоша21 мя. Аз же именем Господним противляхся им. Мнимому же князю их бесовскому повелевающу имъ, онем же к нему отвещающим и глаголющим: „Невозможно есть нам со главы его действовати и сокрушити его крестнаго ради22 бывшаго на нем знамения и глаголания ради стиха «О тебе радуется»". И глагола им князь их мнимый: „Возмите свиту его, снизу и с ног его подидите нань23 и сокрушите его". Они же абие, яко зверие, устремишася со многою яростию, и нападоша на мя немилостивно, и тако подидоша под ребра моя. И наполнися их чрево мое и пазухи24. И начаша мя мучити зле, и прегибающе с чрева на хребет, якоже и кольцем. И яко огнь воспалиша во внутреннихъ моих болезнию лютою. Аз же от сего велми25 изнемогох, и возжадахся пити, и возбудих близ мене спящих отроков. Они же, видяще мя тако страждуща, и болезненно вопиюща, и пити просяща, зело26 устрашишася и принесоша ми воды пити. Аз же испих чашу едину и абие изблевах вся брашна и пития ис чрева моего, настоящая и прежнее, устнама и низом. И от зелнаго27 огненнаго зазжения иже во чреве моем зело изнемогающу ми. И паки возжадахся, и испих вторую чашу воды, и такожде изблевах, якоже и первую, з брашном и питием. Испих же и третию чашу воды: изыде из мене пиемая вода усты и низом чиста, без брашна и пития. И абие возмогохъ мало28, и устрабихся29 от немощи моея, и легчае ми бысть. И свиту свою измених, и в чистую облекохся, и благодарих Бога, избавльшаго мя от врагов моих. И мнех30 имети миръ и утвержение души моей.
И во вторый же день внезапу нападе на мя всегубителство. Паки31 по прежнему образу приидоша множество бесовъ, стужающе ми32, кричаще, вопиюще и глаголюще: „Отчайся и глаголи: «Вашъ есмь». Аще сего не сотвориши и не послушаеши нас, злою смертию уморим тя". Аз же глагола к ним: „Уповаю на щедроты Божия и не отчаюся милости его. Васъ же не послушаю, погубити мя хотящих". Они же, слышавше, мало усумнешася33, отидоша, не мучивше мене, точию34 „Свиту переменил еси, и крестишися, и стихи глаголеши, и на книги надеешися, и на старца своего уповаеши, а душу и тело свое нечисто имееши. Не очистить тебе чистая свита твоя, и не помогут тебеъ образы и книги твои, старецъ твой не избавит тя от рукъ наших. И ты мнишися темъ очиститися, избыти от нас? Но сотворим тебе, якоже хощем".
Имех же аз стара наставника своего, древня мужа, и добра, и зело искусна во иноческих исправлениих. И прихождах к нему правило совершати, рекше каноны и часы пети, и у него благословение и прощение приимах, отхождах во свою службу, свойственнейше35 же рещи: отхождах на погубление души своея и на делание беззакония. И в то время, в неже аз без своего старца пострадах, и старца наставника моего не бысть тогда в монастыре, отшел бо бяше во царьствующии град Москву потреб ради монастырьских. В то же время аз без своего наставника, аки овца, не имущая пастыря, заблудих от пути истиннаго и к путемъ нечестия уклонихся. Правило свое все презрехъ и по обычаю своему иноческому ничтоже совершах — и сего ради зле пострадах от лица моего36. Врази мои советъ зол совещаша на мя, ощутиша бо мя без наставника моего и кроме37 правила благих делъ пребывающа, и в нечистоте и пиянстве живуща. Глаголюща к себе человекоубийцы: „Ныне обретохом время благопотребно действу нашему: дондеже38 без правила и в нечистом житии и пианстве пребываетъ, приидемъ и тако зле умучимъ и уморим его, якоже хощем".
В третий же день и в третий час дня по мучениих перваго дня лежащу ми в некоей храмине единому, изнемогающу зело. И абие забывшу ми ся и бывшу яко во иступлении: зрю свой живот яко на две части разделен39. И внезапу яко врата разтворишася, и мене яко за руку ятъ некто и исторгнувъ из вратъ вне, и паки врата затворишася. И обретохся негде, яко на зелене траве стою, а тело свое зрю на земли лежащее пред собою. И прежде удивихся сему и размышляя в себе: како единаго себе положена сугуба40 суща зрю и разделена? И в недоумении о семь бысть. Потом же зело ужасеся, и нападе на мя страхъ и трепет. И се внезапу явишася окрестъ мене множество бесовъ, полъкъ велик зело. Аз же сугубо41 убояхся и вострепетах, видя ихъ зверски устремившихся на мя. И абие все множество их обступивше мя и удержаша мя крепко, по реченному: „Врази мои душу мою удержаша, уста их глаголаша гордыню, изгонящии мя ныне обыдоша мя". И начаша глаголати мне с поношением: „Где суть Богъ твой? Се день, егоже чаяхом, и час, егоже многа лета ждахомъ: ныне в руки наша пришел еси и в сети наша впал еси". И тако врази мои реша мне злая: „Се ныне уже умерлъ еси, и погибе имя твое от земля живыхъ". Держаще и душу мою и вкупе глаголюще: „Ныне уже несть ему спасения о Бозе его, Богъ оставил его. Поженете и имете его, яко несть избавляяй его". И бяху ликующе, веселящеся и радующеся о грешней души моей, яко обретоша сю корысть многу. И тако на мя шептаху вси врази мои, на мя помышляху злая и глаголюще: „Сердце его собра беззаконие ему". И начаша приносити свитки, в нихже писана суть греховная дела моя от юности моея. И развивающе их, показующе мне, обличающе душу мою, и сотвориша, якоже восхотеша. Сия же имъ творящим, и веселящимся, и душу мою держащим, и внезапу друг ко другу шептати начаша, и глаголюще: „Михаил грядет!" Сами же устрашишася, побегоша и невидими быша, а мене единаго оставиша на том же месте, идеже держаша.
Аз же сия от них слышах, яко Михаил грядет и яко Михаилом нарица-ют, и не ведех, кто есть. И се абие архистратиг силы Господня Михаил прииде и яко светъ блистаяся, солнечныя лучи испущая, и глагола ко мне: „Последствуй ми". И тако поиде на небеса выспрь. Аз же воследъ его радованною ногою идях безтрудно, яко ветром носимъ. Егда же идох на небо, и аз припадох к нему, поклонихся на ногу его и глагола ему: „Господи мой, великий архистратиже Божий! За что тако благодетелствуеши мя и руководствуеши раба твоего грешнаго? Аз бо к тебе не сотворих ни единаго блага, точию се едино помню: написах твой канонъ — и сей за пенязь отдах". Он же рече ми: „Аз ни единаго от человекъ требую к себе приношения, точию повеление Творца нашего совершаю. Порученно бо ми от Бога всех крещеных душа к нему водити на поклонение и объявляти вся ведущему по повелению его". И доидох до облакъ, облацы же пред нимъ раступахуся. И доидохом до вод, якоже выше облакъ, и до тверди леденовитой. И видех иныя облаки, красны зело, яко огненовидны. И потом доидохомъ до небесъ, яже выше вод. Твердь же и воды и небеса разступахуся пред нимъ якоже улицею ввыспрь. И видехъ тамо светъ неизреченный. И рече ми архистратигъ Божий Михаил: „Стани, не достоин бо еси тамо итти". Аз же стах. И рече мне: „Поклонися престолу величествия Божия". Азъ же прекрестихся и поклонихся, якоже повеле ми, ко свету оному, егоже видехъ на небесех.
И паки архистратигъ обрати лице свое к земли и сниде на землю низу, аз же воследъ его идях. И абие разступися земля, и внидохом в ню. И доидохом до воды, иже под землею, и вода такоже пред нимъ раступися. Под водою же приидохом в места темная некая зело, в немже мнехъ зрети светъ точию от светлости архангеловы. И видехъ тамо якоже улицы некия и полаты. И в некую во едину от них внидохом, яко в проходную полату, по обема странама имущу окна. На едину же от окон воззре очима своима Михаилъ. И абие разстворися окно, изыде из него огнь горе42 пламенем, яко гром страшен зело. И глагола ми архангел Михаилъ: „Се есть место, идеже повеле быти тебе праведный Судия до втораго его пришествия". Аз же, сия услышав от него, зело вострепетах, и убояхся, и страхом великим объятъ быв, припадох к ногама его и глагола ему: „Господи мой, великий архистратиже Михаиле! Возможно ли есть грешному покаятися и избыти от сея огненныя муки?" Он же, сия слышав, умолча, и отвратися лицем своим от мене, и возведъ очи свои выспрь. И абие разступися вода и земля горе, раступишися же облацы, и твердь, и воды яже выспрь, и небеса якоже трубою вверхъ. Архангелъ же горе зря. Такоже и аз возревъ и видехъ вверхъ яко трубою же даже до оного света, егоже прежде на небеси видехъ, не слышах же его глаголюща ничтоже. И паки обрати лице свое ко мне и глагола ми: „Милостивъ ти бысть праведный Судия. И се дал тебе сохранити три заповеди сиа: иже престани от нечистоты и не пити вина и табака. Аще сия сохраниши, избавленъ будеши от муки сея". Аз же с радостию великою и с клятвою обещахся сохранити и поклонихся до земли. Он же глагола ми: „Последъствуй ми". И поидохомъ от тоя полаты. И се на другой стране тоя улицы — яко полата же, и окна имущи. Михаил же возревъ на едино от них окно, излияся из него смола со огнемъ. И ничтоже ми архангелъ глагола, проидохом мимо якоже улицею. И разступися вода и земля, и изыдохом по тому же пути вверхъ, имже прежде в землю снидохом, и тако изыдохом на землю.
И внезапу обрътохомся на месте, идеже тело мое грешное лежаше. И глагола ми архангелъ: „Сохраниши ли заповеди, ихже рекох?" Аз же паки глаголах ему: „Ей, господи мой, сохраню, точию помилуй мя". И нача его молити и глагола ему сице: „Велика ми есть вера, господи мой, во обещании моем быти, в Соловецком монастыре: да идеже власы своя остригох, тамо бы и кости своя положити". Он же рече: „Просися у старца, наставника своего. И аще отпустит тя, мощно ти есть. А ныне, аще хощеши, можеши, тамо шед, помолитися и паки возвратитися и зде быти". Аз же отвещах: „Ей, господи мой, желаю того и тамо итти помолитися". И се внезапу обретеся некто зовомый Елисей, иже есть в царьствующем граде Москве странствуя Христа ради ходил. И сего позвал архангелъ и глагола ему: „Проводи сего до Соловецкаго монастыря помолитися тамо и паки возвратися семо43". И абие, не вемъ како, обретохся в Соловецком монастыре со преждереченным Елисеемъ, и у гробовъ чюдотворцовых бы-хом и помолихомся, якоже лепо44 и по чину. Елисей же он и во церковь Спасову вниде и благословение прият. Аз же не смехъ дерзнути еже в церковь Спасову внити — сего ради, чтобы мене не познали, но стоях во церкви преподобных. И, тако помолившеся, не вемы како, в мегновении ока обретохомся во граде Костроме, в немже мати моя живяше. И с нею видехся, еще бо тогда жива бяше.
Идущим же намъ от града того путемъ, иже к Москве лежащим, и внезапу срете45 нас видъ некий бесовескъ, женска обличил имущи, простовласы и без пояса. Ошибъ46 же ея за нею бысть на воздусе ввыспрь, яко круг великъ зело, всякими бесовскими мечты47 испещрен. Сама же вопиетъ, велми кричаще, яко обидима или досаждаема от кого. Глас же ея слышашеся к нам сицевъ: „Согнаша сестру мою с Москвы, но обаче не по мнозе времяни и все будем к Москве". И мне мнится, яко се есть зовомая кикимора, иже бысть на Москве не в давных времянех. И тако оно бесовское мечтание зайде от очию нашею, мы же своим путем идохом.
И внезапу обретохомся у тела моего, Елисей же от мене невидим бысть. И видехъ архангела Михаила стояща, и зрях, яко врата растворишася. И глагола ми архангелъ: „Пойди во врата сия". Аз внидох и, не вем како, обретохся в теле моемъ. И возведъ очи мои, яко от сна возбнувъ48„Мы вси видехом, яко мертвъ был еси с полчаса, и тело твое осязахом, и свещу ко устом твоимъ приносихом тонкаго ради дыхания49 твоего. Отнюдь50 без дыхания лежал еси — сего ради и кадихом тя. И како нынъ ожил еси, не вемъ, Богъ весть единъ". Аз же о сем не поводах ему ничтоже. И потом зело изнемогохъ болезнию лютою, десять дней не могох брашна вкусити. Аще что и покушахся вкусити, но утроба не принимаше. И тако помалу едва устрабихся от немощи во многи дни и оздравих благодатию Христовою. И пребых во обители Живоначалныя Троицы до Великия четыредесятницы. Потом посланъ бых от настоятеля обители тоя в монастырьское село и тамо лето едино пребых. И забых испытающаго сердца и утробы51, праведно истязающаго тайная, тамо пребывая, по реченному: муринъ52 не обеляшеся, и ракъ прямо ходити не научашеся. Наступих бо на тимение53 греховное, избодох ноги моя душевныя, и благия пути погладих54, и правыя стезя порастих былием леностнымъ, и яко в безлунной нощи кривыми стопами жизнь мою измерихъ — и сими душу мою помрачих, и в покое телеснем и во всяком сладострастии живях. И что архангелъ три заповеди сохранити мне повелъ, и те все преступихъ. И паки во обитель приидохъ и едино лето в ней пребых. И паки послан бысть на службу в другую монастыръскую весь и тамо такожде по прежнему обычаю вся притяжах, яже ненавидит Богъ.
то же время ятъ бых и аз тою же язвою и в лице устреленъ наказаниемъ Божиимъ. Носъ мой и лице все опухло бяше, и очи воглубившеся и невидими быша, покрышася кожею иже со главы, яко мехомъ, даже и до носа. И отнюдь55 страшно видение бысть зрящимъ на мя. Объятъ же мя страх велий, и вниде трепетъ в кости моя, во мне смятеся крепость моя, и исчезох о обличении моемъ о беззакониих моих56. И помышлях в себе, яко зол душа моя наполнися, и живот мой аду приближихся, и яко страшно есть еже впасти в руцеъ Бога живаго. И помышлях в себе виновна быти таковыя язвы греховъ ради моих и преступления ради заповедей оных, ихже архангелъ мне рекъ сохранити и не соблюдохъ. И сего ради вмале57 не отчаяхся спасения своего. Обаче уповаю на милость Божию, веде, яко милостивъ и щедръ есть, дерзнух поискати своей немощи во уме, приемъ пророческое слово, глаголюще: „Поражю и аз исцелю". И паки глаголет Господь: „Во гневе же моем поразих его и за милость мою исцелихъи́". И тако язвою тою лютою люди уязвляеми, скорбяще зело и умирающе мнози.
И внезапу исцеление обретше своим болезнемъ сицевымъ образомъ. Село есть глаголемая Нерехта, отстоит от града Костромы тридесять поприщь. В том селе есть монастырь девический, и в том монастырь во церкви поставлена чюдотворная икона Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы нареченныя Владимерския. К той тогда притекаху людие мнози и яко от источника приснотекущаго58 творимая Богоматерию, и повеле себе тамо вести, негли59 и аз, греъшный, милостию Богоматере отраду получю своея болеъзни и живъ буду. И яко приидохъ во церковь, идеже чюдотворная икона Богоматере, и по обычаю молебная пения соверших и помолихся Богоматери с верою по силе своей, елико мощно60. Оле силы твоея, Христе Царю и Богоматере твоея! И якоже окропихъся священною водою, и абие милостию Божиею и молитвами Пречистыя Богородицы, християнския теплыя заступницы и скорыя помощницы, весь здравъ и целъ бых, яко николиже болехъ, ни следа почюх61 немощи своея. Идеже умножися грехъ, ту преизбыточествова благодать. И благодарих Господа Бога, разорителя ада и победителя смерти, и спасшаго от толиких62 смертоносных бедъ и погубления молитвами Матере своея Пресвятыя Богородицы. И помышлях в себе, яко ждетъ мя Господь Богъ на покаяние, и где ключимо63 „Кто Богъ велий, яко Богъ нашъ! Ты еси Богъ нашъ, творяй чюдеса един. Слава тебе, Боже мой! Наказал64 мя еси от юности моея, и доныне возвещу чюдеса твоя и даже до старости и матерства65. Боже, кто подобен тебе? Елики66 явил ми еси скорби многи и злы, и обращъ67 ".
68 и сердечныма очима к Богу возревъ, ему же слава ныне и присно и во въки въков. Аминь».
Примечания.
1. уставщик;
2. так;
4. острова;
5. попросту сказать;
6. внезапно, вдруг;
7. если;
9. потому что;
10. однако.
11. не знаю;
12. сколько;
14. дикие;
15. другие;
16. время жизни твоей истекло;
17. преследуйте;
19. чтобы;
20. чашу;
21. окружили;
22. по причине;
24. грудь, бока;
25. очень;
26. очень
27. сильного;
29. исцелился;
30. полагал, надеялся;
31. опять;
32. нападая на меня, досаждая мне;
34. только;
35. правильнее;
36. по собственной вине;
37. без;
40. разделенного надвое ;
41. еще больше.
42. вверх.
44. должно;
45. встретил;
46. хвост (воздушный след?);
47. призраками, наваждениями;
49. чтобы установить, есть ли дыхание;
50. совсем;
51. ум, мысли;
52. эфиоп, негр;
54. здесь: оставил
55. очень
56. погиб в обличпении моих беззаконий
57. едва
59. может быть
61. почувствовал;
62. стольких;
64. наставил;
65. почтенной старости
66. какие;
67. обратив;
Комментарии
ПОВЕСТЬ НИКОДИМА ТИПИКАРИСА СОЛОВЕЦКОГО О НЕКОЕМ ИНОКЕ
Повесть была создана в 1640— 1650-е гг., вероятно в Троице-Сергиевом монастыре. События повести приурочены к 1638 г. и излагаются от лица самого героя, безымянного троицкого инока, который, как сообщается в начале произведения, поведал свою историю типикарису (уставщику) Соловецкого монастыря Никодиму, а тот в свою очередь пересказал ее неизвестному автору.
Композиционно повесть четко распадается на две части. В основе каждой из них лежит традиционная схема религиозной легенды: прегрешение и болезнь героя — его покаяние и обращение за помощью к небесным силам — прощение и исцеление (см. наблюдения А. М. Панченко в: Истоки русской беллетристики. Л., 1970. С. 503—513). Первая часть повести написана в жанре видений потустороннего мира и является одновременно чудом архангела Михаила. Вторая же часть — типичная богородичная легенда, рассказ о чуде исцеления от иконы Богородицы в Нерехте. Несмотря на натурализм отдельных сцен, повествование выдержано в целом в традициях абстрагированного житийного стиля. Автор насыщает текст библейскими цитатами (преимущественно из Псалтири), использует «высокую» книжную лексику («жезл наказания», «радованною ногою» и др.).
«душеполезной» литературы темы: пагубность греха и благодатность покаяния, столкновение человека с враждебными силами и сопротивление им. Исходной «архетипической» основой для автора повести послужила известная евангельская притча о блудном сыне (Лк. 15, 11—32). С этой притчей и различными ее литературными интерпретациями (ср.: Повесть о Горе-Злочастии, Повесть о Савве Грудцыне и др.) повесть объединяет не только идея о всесильности покаяния и о милосердии Творца. Здесь получает развитие восходящая к этой притче и столь актуальная для XVII в. тема скитальчества. Как и герои повестей о Горе-Злочастии и о Савве Грудцыне, «некий инок» все время находится в пути. Из Соловецкого монастыря он уходит в Троицкий монастырь, оттуда — в одно монастырское село, затем — в другое. Он оказывается то в Костроме, то в Нерехте, то на Соловках, путешествует и наяву, и в видении. Его путь не ограничивается земными пределами: герой поднимается к небесному престолу, спускается в преисподнюю. Инока как бы преследуют его собственные грехи: он предается неумеренному пьянству и «всякой нечистоте», временно избавляется от этих «недугов», но вскоре подчиняется им вновь. Такая подвижность героев, колебания в их судьбе, переменчивость и неустойчивость их положения вообще являются типичными чертами в изображении человеческой жизни русскими писателями XVII в.
Посещение иноком матери («... в мегновении ока обретохомся во граде Костроме, в немже матимояживяше, иснеювидехся, еще бо тогда жива бяше») — сразу после обещания отказаться от греховной жизни — по своей человеческой сути напоминает ту материнскую «напевочку», которую поет безымянный молодец в Повести о Горе-Злочастии и которая отвращает его от Горя (см.: Демкова Н. С. Средневековая русская литература: Поэтика, интерпретации, источники. СПб., 1997. С. 143). Ассоциацию с сюжетом о блудном сыне поддерживает и еще одна важная деталь повести: все злоключения инока происходят после ухода его из Соловецкого монастыря, где началась его иноческая судьба, и до возвращения в него. «Идеже власы своя остригох, тамо бы и кости своя положити» — такова реализованная в повести «монастырская» версия этой притчи. В описании жизни своего героя автор повести не поднялся до такого исторического и философского обобщения, каким отличаются истории других «блудных сыновей» «бунташного века» (Повесть о Горе-Злочастии, Повесть о Савве Грудцыне). И все же само сходство — пусть очень отдаленное и неполное — судьбы инока с судьбами этих персонажей свидетельствует о том, что в повести оказались запечатлены некоторые характерные черты эпохи.
Повесть известна сейчас в трех редакциях, две из которых были созданы в середине XVIII в. в Выговской поморской пустыни (наиболее существенная особенность этих поздних редакций — сокращение второй части). Исследование и издание всех редакций повести см. в: Повесть душеполезна старца Никодима Соловецкого монастыря о некоем иноке / Подгот. текстов и исслед. А. В. Пигина. СПб., 2003. Повесть публикуется в ее первоначальной редакции по списку 1680—1690-х гг.: Государственный объединенный Владимиро-Суздальский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник (г. Владимир), № В-5636/76, л. 116—122. Отдельные исправления и добавления внесены по другому списку первоначальной редакции: РГБ, Музейное собр., № 5470, л. 426 об.—432 об., кон. XVIIв., а также по списку второй (Выговской) редакции: ИРЛИ, —324 об., сер. XVIIIв.
Стр. 59. Никодим — уставщик (типикарис) Соловецкого монастыря в первой пол.—сер. XVIIв. Известно, что Никодиму был сдан по приговору от 27 июля 1649 г. «под крепкое начало» сосланный на Соловки «на покаяние» Арсений Грек. Никодим был причастен к созданию Жития Анны Кашинской (до 1652 г.), которое по его повелению писал соловецкий книжник Игнатий. Подробная характеристика Никодима как человека книжного, просвещенного в духовных богословских вопросах, дана соловецким книжником Герасимом Фирсовым в его «Показании от божественных писаний». До нашего времени сохранились некоторые рукописи, принадлежавшие Никодиму (РНБ, «некоем иноке» была написана неизвестным автором по поручению Никодима (см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. СПб., 1998. Вып. 3. Ч. 3. С. 51—52; Ч. 4. С. 506—507).
... о некоемъ брате... — По мнению О. В. Панченко, «реальным прототипом героя мог быть старец Ипатий Ожега, соловецкий постриженик, происходивший из Костромы и находившийся в 1630—1640 гг. на службе в Троице-Сергиевом монастыре» (см.: Словарь книжников... Вып. 3. Ч. 4. С. 507).
... киновиархъ Зосимы и Саватия... — Святые Зосима и Савватий Соловецкие (XVв.), основатели общежительного монастыря (киновии) на Соловецком острове в Белом море.
— первый русский царь из династии Романовых (1613—1645).
И аще не Господь Богъ помоглъ бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя... — Ср.: Пс. 93, 17.
«Накажет мя праведникъ малостаю... а в разум истинный прийти». — Ср.: Пс. 140, 5; Иез. 33, 11; 1 Тим. 2, 4.
Стр. 60. ... во дни пентикостиа, близ празника Святаго Духа сошествия... — Т. е. незадолго до праздника Троицы, пятидесятого дня после Пасхи.
«Спящий бо в нощи спят, и упивающийся в нощи упиваются». — 1 Фес. 5, 7.
Тогда нападенамя боязнь, и страх, и трепет, и ужасъ объятъ мя. — Ср.: Пс. 54, 6.
... щедроты его на всех делех его. — Пс. 144, 9.
— Пс. 70, 11.
... фиалъ горести своея на мя излиати. — Ср.: Апок. 16, 1.
... яко пчелы сот обыдоша мя. Аз же именем Господним противляхся им. — Ср.: Пс. 117, 12.
...«О тебе радуется»... — Молитва Богородице, составленная Иоанном Дамаскиным.
Стр. 61. — Ср.: 1 Фес. 5, 3.
Стр. 62. «Врази мои душу мою удержаша, уста их глаголаша гордыню, изгонящии мя ныне обыдоша мя». — Ср.: Пс. 16, 9—11.
«Где суть Богъ твой?» — Ср.: Пс. 41, 11.
И тако врази мои реша мне злая: «Се ныне уже умерлъ ecu, и погибе имя твое от земля живыхъ». — Ср.: Пс. 40, 6.
«Ныне уже... несть избавляяй его». — Ср.: Пс. 70, 10—11.
И тако на мя шептаху... глаголюще: «Сердце его собра беззаконие ему». — Ср.: Пс. 40, 7—8.
Михаил — архангел Михаил, предводитель небесного воинства. Роль освободителя от бесов и проводника по загробному миру отводится Михаилу и во многих других древнерусских произведениях, а также в духовных стихах.
Пенязь — мелкая медная или серебряная монета.
Стр. 64. Елисей — исторические сведения о нем отсутствуют. В более поздней редакции повести, составленной в сер. XVIIIв. в Выговской поморской пустыни, инока сопровождает в его путешествии некий «блаженный» Тимофей, «Христа ради юродивый», «живый на Кулишках в Москве» (ИРЛИ, Карельское собр., № 37, л. 323 об.).
Церковь Спасова — главный соборный храм Соловецкого монастыря в честь Преображения Господня.
— придел Преображенского собора, где почивали мощи преподобных Зосимы и Савватия Соловецких.
... се есть зовомая кикимора... — Вероятно, это первое упоминание кикиморы в русской литературе (изредка кикимора упоминалась также в актовом материале XVIIв.). Семантика этого мифологического персонажа в повести близка народным представлениям о кикиморе как о духе сна, ужасном ночном привидении, кошмаре.
Великая четыредесятница — Великий пост, заканчивающийся Пасхой.
Объятъ же мя страх велий,и вниде трепетъв кости моя... — Ср.: Иов. 4, 14.
... о обличении моемъ о беззакониих моих. — Ср.: 2 Петр. 2, 16.
... яко зол душа моя наполнися, и живот мой аду приближихся... — Канон Пресвятой Богородице, песнь 6, ирмос (Часослов, Павечерница малая).
... страшно есть еже впасти в руце Бога живаго. — Евр. 10, 31.
— Пс. 51, 10.
... милостивъ и щедръ... — Пс. 110, 4.
...«Поражю и аз исцелю». — Вт. 32, 39.
«Во гневе же моем поразих его и за милость мою исцелихъ и́». — Ср.: Ис. 60, 10.
Поприще — древнерусская путевая мера (около 1.067 км).
— В 1630-е гг. в Нерехте прославились своими чудотворениями две богородичные Владимирские иконы, сказания о которых сохранились лишь в поздних переработках XVIIIв. собр. Титова, № 3716). Обе иконы были перенесены в Нерехту из Ярославля (одна — в 1634 г., другая — в 1636 г.) и находились в Сретенском женском монастыре.
Стр. 66. — Рим. 5, 20.
Кто Богъ велий... творяй чюдеса един. — Ср.: Пс. 76, 14—15.
Наказал мя ecu ecu. — Ср.: Пс. 70, 17—20.