Из славянского перевода корпуса сочинений Дионисия Ареопагита с толкованиями Максима Исповедника
Подготока текста, перевод и комментарии Г. М. Прохорова
Корпус сочинений, надписываемый в рукописях именем Дионисия Ареопагита, представляет собой одно из важнейших явлений в истории культуры всего христианского мира. Ставший достоянием общества в Византии в VI в. и вскоре прокомментированный, снабженный схолиями, тысячу лет затем он оставался книгой почитаемой и питающей мысль. Его влияние быстро вышло за пределы распространения греческого языка: уже в VI в. Корпус был переведен на сирийский язык, затем в VIII в. на арабский, армянский (718 г.) и еще раз на сирийский, далее в IX в. на коптский и латинский (835 г. и 860 г.; на латынь после этого он переводился многократно), в конце XI в. — на грузинский и, наконец, в XIV, XVII и начале XIX в. — на славянский.
Корпус содержит четыре трактата: «О небесной иерархии», «О божественных именах», «О церковной иерархии» и «О мистическом богословии», — и десять посланий разным лицам. Все трактаты имеют в начале обращение к «сосвященнику Тимофею», очевидно, к одному из 70 апостолов, ученику, спутнику, адресату двух посланий апостола Павла, епископу Эфеса. В тексте этих произведений встречаются упоминания других сочинений того же автора, как то: «О ангельских свойствах и чинах», «О душе», «О праведном и о божественном оправдании», «О божественных гимнах», «О умопостигаемом и постигаемом чувствами», «Богословские очерки», «Символическое богословие», «О справедливом и божественном суде», но они нам неизвестны.
было сразу после появления Корпуса в VI в. у читающей публики сомнения в авторстве упоминаемого в Деяниях апостолов ученика апостола Павла афинянина Дионисия, члена Ареопага. Но сомнения эти начиная с эпохи Возрождения вновь усилились, и Корпус, чрезвычайно почитаемый в среде гуманистов, начали печатать уже без схолий. Решающие усилия по исключению ареопагитских сочинений из числа произведений I—II вв. сделали в XIX в. Г. Кох и И. Штигльмайр. Они указали на идейные и текстуальные совпадения в них с сочинениями язычников-неоплатоников Плотина (III в.) и Прокла (VB.) (В принципе эти совпадения были известны авторам схолий VI—VII вв., но те считали, что это язычники «крали мудрость» у философа-христианина, а не наоборот) и ограничили возможное время его создания 480 и 510 гг. С тех пор ученые стали называть автора Корпуса Псевдо-Дионисием. Разумеется, неоднократно предпринимались попытки указать «настоящего» его автора. Все они, однако же, остаются на уровне предположений. По-прежнему самой связной, цельной и впечатляющей остается та «положительная» картина, которую создает сам Корпус с комментариями, которыми снабдил его Максим Исповедник. Подробнее об этом см. в первом полном на русском языке издании Дионисьева Корпуса с толкованиями, параллельно с греческими текстами, которое осуществили в 2002 г. одновременно издательства Олега Абышко и «Алетейя» в Санкт-Петербурге.
Первый полный перевод Корпуса с греческого на славянский был сделан сербом старцем Исайей. Из воспроизводимого здесь его предисловия к своему переводу мы знаем, что работал он над ним под покровительством митрополита г. Серы (Серее) в Македонии и закончил работу в 1371 г. Хранящийся в Российской национальной библиотеке в собрании А. Ф. Гильфердинга под № 46 самый ранний из известных славянских списков Ареопагита, судя по водяным знакам его бумаги, был сделан, возможно, именно в 1371 г. Целый ряд особенностей этой рукописи позволяет сейчас уверенно полагать, что она представляет собой автограф переводчика и была изготовлена в период с сентября по декабрь этого 1371 г.: во время работы над ней (в конце сентября 1371 г.) произошел разгром сербского войска турецким в битве на р. Марице, после чего Македония была опустошена победителями-турками и в ней наступил голод, и волки стали нападать на людей, о чем пишет Исайя в своем Предисловии.
— новгородская и московская) Корпуса сочинений Дионисия Арсопагита в переводе Исайи. Всего славянских списков Ареопагита, главным образом русских, известно более шестидесяти. Так что, несомненно, эта книга была на Руси читаема и почитаема. Сочинения Ареопагита были высоко ценимы, в частности Иваном Грозным и протопопом Аввакумом. Аввакум начинает свое Житие обширными выписками из ареопагитского Корпуса. В XVII же веке в Москве Евфимий Чудовский занялся сверкой с греческим оригиналом и переделкой Исайиного перевода Ареопагита. Так что до того в славяно-русской рукописной традиции Ареопагита могло нарастать лишь количество ошибок. Такова причина, по которой исходный сербский список мы предпочли для этого издания всем русским.
Помимо Предисловия Исайи в этом томе «Библиотеки литературы Древней Руси» вниманию читателя предлагается трактат «О небесной иерархии», возглавляющий Корпус в греческой и славянской традициях. Но поскольку начало избранной нами рукописи Гильф. 46 утрачено, — текст начинается там и нами по ней воспроизводится со второй главы трактата «О церковной иерархии», — нехватку оглавления, стихотворных эпиграфов, заголовка и первой главы мы восполняем по рукописи ГИМ, Воскресенское собр., № 75, содержащей сербский же сделанный на рубеже XIV и XV вв. список непосредственно с Гильф. 46, а Предисловие переводчика Исайи — по Великим Минеям Четиим новгородского архиепископа Макария, — по лл. 66—66 об. русского списка XVI в., РНБ, Софийское собр., № 1318 (октябрьский том Софийского списка Великих Миней Четиих), восходящего через неизвестное нам посредство тоже к Гильф. 46 (подробнее об этом см.: Прохоров Г. М. Памятники переводной и русской литературы XIV—XV веков. Л., 1987. С. 42—59).
В греческих списках Дионисия Ареопагита его текст обычно бывает предварен стихотворным эпиграфом и обрамлен более мелко написанным текстом толкований, схолий, на полях же встречаются «маргиналии», заметки, относящиеся уже к схолиям. Такая же композиция текстов — в Гильф. 46 (в русской рукописной традиции она не удержалась: все тексты стали писать одинаково, лишь на полях помечая главный текст словом «сущее» или «лежащее», а толкования словом «толк»; маргиналии же влили в те места схолий, к которым они относились). Воспроизводя здесь текст Ареопагита со всем, что его в рукописях окружает, толкования к нему и маргиналии мы помещаем в нижний «этаж», в сноски, причем маргиналии так и называем (курсивом пишем это слово перед началом текста заметки на полях).
очень вероятным, что он опустил или сократил некоторые толкования; но есть у него и такие, которых нет в напечатанном греческом тексте, и маргиналий у него больше, чем у греков. Возможно, он сочинил их сам; но, кажется, нет ни одного греческого списка Ареопагита, полностью совпадающего составом толкований с другим.