Подготовка текста и комментарии Л. В. Титовой
БЕСЕДА ОТЦА С СЫНОМ О ЖЕНСКОЙ ЗЛОБЕ
СКАЗАНИЕ И БЕСЕДА ПРЕМУДРА И ЧАДОЛЮБИВА ОТЦА, ПРЕДАНИЕ И ПОУЧЕНИЕ К СЫНУ,
СНИСКАТЕЛНА ОТ РАЗЛИЧНЫХ ПИСАНИЙ БОГОМУДРЫХЪ ОТЕЦЪ И ПРЕМУДРОГО СОЛОМОНА И ИСУСА СИРАХОВА И ОТ МНОГИХЪ ФИЛОСОФ И ИСКУСНЫХ МУЖЕЙ О ЖЕНСТЕЙ ЗЛОБЕ
«Послушай, сыне мой, приклони уши свои, внуши словеса устъ моихъ, да скажу ти: исперва сотвори Богъ человека единаго от всех стихий и нарече имя ему Адам, и потом успе Адам, и взят Богъ ребро его и сотвори ему жену. И Адам не прелстися, но жена его прелстися советом змииным, и тоя ради вины все отъято самовластие у жены. И рече Богъ ко Еве: „Отныне буди ты покорена мужу своему во всем и повинуйся ему и не буди тебе ни единыя въласти над нимъ, той глава тебе и господинъ, да владеет тобою во всем, преступила бо еси повеление мое и не восхотела еси свободна быти".
Зри же, сыне мой, яко отъя Богъ у жены самовластие, да не вопреки глаголют мужу своему. Единою бо поучи Евва Адама и всему миру клятву наведе, и запрещение прият прабаба наша в печалех родити чада».
Рече сынъ ко отцу своему: «Отче, обоим сим вещем Писание свидетелствует быти истинъне. Благовествуя бо Богъ ко своему созданию, посла архангела своего Гаврила к деве Марии, вместо древние печали Евве — радость Богородице принесе, рече: „Радуйся, благодатная, Господь с тобою и благословенна ты в женах!" Сия радость сопротивна печали и благословение сопротивно клятвы, и вместо Адама — новый Адам — Христос, и вместо Еввы — благословенная Богородица Мария. И без болезни Адама породи, той же чистоте девичести лицы ревнующе и жены по Христе мучившеся, на уди разсекаеми, и ко Христу приведошася, того ради вся нова бысть, и женское племя благословися, и яко жена добра мужа своего и по смерти спасет, и дому строителница бывает, и венец похвалы на главу мужу своему сплетши полагает, и яко слаткия воды от устъ ея истекают, и горесть сердечную мужу своему услаждает, милосерда, чадолюбива детем своим бывает, и дом свой въсякими добродетелми наполняет; бескровных покрывает, беспомощным помогает, бедных призирает, нагих одевает, алчных и жадных накормляет, болных и в темницах посещает. И по писанному, всего силнее жена бывает: жена и царей породи и одеяние имъ сотвори, ибо всяк человек от жены рождается и сосцами ее питается. И прирече: „Не суть зло естество женское"».
Рече отецъ сыну своему: «Сыне, аще бы не благоволил Богъ от жены родитися и водою креститися и на кресте распятися, то уже приближися весь род ко вратом адовым. О сем, сыне, известно буди тебе: в нынешних летех едина жена от тысящи такова, якоже ты глаголеши, обрящется. А сия в Бытии глаголется: „Позна Адам жену свою и роди от нея сына". Не Евва роди, но Адам роди. И во Евангелии глаголет: „Авраам роди Исаака". Слыши, сыне, не Сарра роди, но Авраам. Но аще и сосцами питаемся, но множицею от них кровию венчаемся; от жен бо многи крови пролияшася, и царства разоришася, и царие от живота гонзнули1, села и домы раскопаша2.
Горе граду тому, в немже властелинствует жена! Горе, горе дому тому, имже владъет жена! Зло и мужу тому, иже слушает жены! В нынешних вецех мнози человецы грады многими владеют, а женам своим работают. Извыкли бо жены ихъ в зерцало призирати и вапами3 лица помазовати, и вежда свои возвышати, и черновидно лица воображати, и многимъ себе уряжением украшати; и многих очеса на видение красоты своея превращати: украшают бо телеса своя, а не душу. Уды своя связали шелком, лбы своя подтягнули жемчюгом, ушеса своя позавесили драгими серезами4, да не слышат гласа Божия, ни святых книгъ писания, ни отецъ своих духовных учения. Жены бо познали путь заблуждения, мужие же возлюбили на женах своих многая украшения, а сами восприяли убогое одеяние на себе носити, все для жен своих украшения. О мужие! От кого есть прияли сия обычаи, иже многая полагают на женах своих украшения? От сего вам несть ползы, толко лише вам злое погубление, ибо женское украшение — всегдашняя мужу сухота и приводит его до остраго меча. Много бо сего бываетъ, еже в великия долги себе влагают и от того вечно погибаютъ, понеже своего не имут, а жен украшают.
Аще же кто хотения ея не исполнит, тогда она зелне воздыхает, слезит и шепчет, ни худа, ни добра не глаголет, очи свои изменяет, нос потупит и зубы своими скрегчет, и что речет муж ея, и она, что меденица5 пыхнет и пред ним плачет день и нощь и мужу своему покоя не даетъ, гнев имеет, и муж ея от нея покоя не имат. И она глаголет: „Оных мужей жены ходят красно, и вси их чтут, аз же бедная, в женах возненавиденая, и всеми незнаема и от всех укоряема. Почто ты мне ныне муж? Дабы аз тебе не знала! Аз была дочь богатого отца и матери добрыя и племяни славнаго и таковых бы родителей дщерь, а толко б аз была девицею, был бы мне муж отца богатого и была бы есмь госпожа добру многу, и везде бы чесна, и хвална, и почитаема от всех людей!"
Хочет убо жена, дабы ея вси хвалили и любили и почитали, аще ли иную похвалят, то она возненавидит и вменяет не в дружбу, и чужую похвалу в студ влагает. Аще ли муж ея угодити восхощет, то всех ему любити, ихже она любит, тако и всех сих в ненависти имети, ихже она возненавидит. И всегда хощет болшину имети и никому не хощет покоритися, ни послушати. Всегда хощет повелевати и всего хощет ведати, и поучати, и умети, аще и не умеет и не знает, а глаголет: „Умею и знаю". Аще будет прекрасна и лепа, многи очи имут на ню зрети. Якоже бо в луже вода семо и овамо преходя погибает, такоже и женский разум, яко храмина непокровенна6 и яко ветрило на верхъ горе скорообразно вертящеся. К таковым женам мнози человецы прелщаются: ов добролепием жен, ов разумом, а ин смехотворными утехами, инъ краснословием и дарованием и протчими лестьми прелщаются. Яко речено есть: „Лутчи купите коня или вола, или ризу, нежели злую жену понята", понеже не мощно познати, какова обычаем: аще и недобролепна или буя, или болна, или блядлива, или горда, или гневлива или иным пороком повреждена и к тому невозможно иныя за себя поняти, доколе она жива. Аще хощеши, сыне мой, без печали жити, то лутче не женитися и опосле не тужити».
Рече сынъ ко отцу своему: «Отче, во Евангелии речено: „Сего ради оставит человек отца своего и матерь и прилепится жене своей и будета оба в плоть едину". Богъ же ми дастъ жену добронравну, всякими добродетелми украшенну: смирением, молчанием, послушанием, доброумием, лощением и нищелюбием, рукоделием, нескверноложием. Таковыя жены у Бога милости просят о мужех своих, и когда в дому будут и доброй жене возрадуются и о делех ее, чюжей же радости не зазрю, но всегда радость в дому моем будет».
Рече отецъ к сыну своему: «Сыне, аще будет тебе тако, якоже реклъ еси, блажен еси и добро тебе будет, жена твоя, яко лоза плодовита, аще же грех ради житие зле проводиши и такову жену не обрящеши, якоже хощеши, всегда о ней сердцем скорбиши и в горести сердца речешь: „Блажен той, иже девством живет, да сицевыя жены не обрящет". И ты, сыне, последи злонравную жену не возлюбишь, и в раскаяние придешь, и ничто тебе успеет7. Аще ли сицевую обрящеши: пронырливу, лстиву, лукаву, крадливу, блядливу, злоязычну, обавницу8».
Рече сынъ ко отцу своему: «Отче, не могу разумети словес твоих, скажи ми известно».
Рече отецъ к сыну своему: «Слыши, сыне мой, про лстивую и пронырливую. Сия рукоделия делати не хощет, а как муж ея придет, и она лежит — шипит, стонет, востает — охает, и муж ея сия речет: „Жено, что и о чем скорбиши и ни о чем нерадиши?" И она хотя и здрава, а речет: „Не могу". Сия не строителница дому своему и мужу своему не помощница, и нужного одеяния не сотворит. Аще что муж ея припасет, и она пронырством все изнурить9.
Слыши, сыне мой, про сварливую и злоязычную: имеет язык, яко бритву изощренну, на всякого человека наскачет, аки лев, всех злословит и укоряет, и осуждает, и на всех яд своего языка испущаетъ.
Слыши, сыне мой, про лукавую и крадливую. Лукавство женское сице: имеет умъ остр, пред мужем своим показует, и никако же муж ея не может лукавства женского разумети, ибо с мужем живет аки бы единодушно, а в сердцы своем мыслит: „Аще муж мой умрет, а живота своего мне не прикажет, и мне за иного мужа пойти не с чем и никто меня убогую за себя не возмет". И се глаголя, мыслит: „Ныне есми всему добру госпожа, учиню себе сокровище тайное". И начнет у мужа своего красти, а он того не ведает и сице к ней речет: „Жено, что обнищахом и в велицей скудости дом нашъ сотворися?" Она речет: „А то, господине, грех ради наших". Сия ли не крадливая, иже все имение мужа своего погубит и оба обнищают?
Слыши, сыне мой, про лстивую и блядливую. Таковая жена мужу своему во стретение10 изыдет, ланитами склабящися11 и нравом уничижающися, и за руце мужа принимающе, и одеяние совлачающе; словесы лстящи, усты лобызающи, сице глаголющи: „Пойди, государю мой, свет очей моих, сладость гортани моему, зрети я без тебя, света моего, не могу, и ни единого слова проглаголати. Лице мое потекло, и сердце мое окаменнело, и егда возрю на тя, света моего, тогда зело возрадуюся: составы мои разступаются и вси уди тела моего трепещутся и руце мои ослабевают. Брак ты мой любезный, всегда пред очима моима есть, егда услышу слаткая твоя словеса, тогда не смею что отвещати: не отверзутся ми уста, огнь в сердцы моем горит и лице мое палитъ и все составы мои греются." И аще будет юн мужъ, и она его вскоре оболстит; и аще в дому его не прилучится, и она близ оконца присудит, семо и овамо колеблющися, а со смирением не сидит: скачет, пляшет и всем телом движется, сандалиями стучит, руками плещет и пляшет, яко прелстившаяся блудница Иродиада бедрами трясет, хрептом вихляет и главою кивает, голосом поет, языком глаголет бесовская, ризы многи пременяет и в оконцо часто призирает, подобно Иродиаде чинится и многим юнным угодит, и всякого к себе летит.
Слыши, сыне мой, про обавницу и еретицу. Из детска начнет у проклятых баб обавничества навыкать и еретичества искать и вопрошати будет многих, какъ бы ей замуж вытти и как бы ей мужа обавить на первом ложе и в первой бане. И взыщет обавников и обавницъ и волшебств сатанинских, и над ествою будет шепты ухищряти, и под нозе подсыпати, и возглавие и в постелю вшивати, и в порты резаючи, и над челом втыкаючи, и всякия прилутшихся к тому промышляти: и корением, и травами примещати, и все над мужемъ чарует. Сердце его высосет, тело его изеушит, красоты в лице не оставит, и во очесех светлость погубит, и разум отымет, и всякому в поношение вложит его. Сицева сотворит мужа своего и тако его возненавидит, юнных же возлюбит и умерщвляющее зелие сыщет, и подобно время обрящет, и смертным вкусом мужа своего покусит, якоже клас прежде времяни исторгнет.
Слыши, сыне мой, про медведицу и лвицу. Якоже от таковых зверей едина, егда узрит человека, тогда главу свою похилит и очи свои посупит в землю и злобою пыхнет, на человека нападет и задушит его вскоре, тако и злая жена: главу свою наклонит, и очи посупит, и уста стиснет, даже злобою на мужа своего дыхнет, и на шию его сило12 наложит, и гортанное дыхание займет, и зле кончает.
А лвица в пустыни на всякого человека и зверя наскачет и затерзает, тако и злая жена, яко лвица: и домочадец возненавидит, и ризы растерзает, и тело кровию обогряет, и власы искореняет, и на мужа рыкает, и злобою восхищает13, не лвовы убо зубы ухапает, ни мечем, ниже копием мужа своего заколает, но нравом злее лвицы бывает.
Слыши, сыне мой, про змию и скорпию, ибо змиин род велми в ползающих злобою злейши иных гадов: изначала бо велика зла сотвори человеку и проклята от Господа змия, того ради пресмыкался по земле чревом своим ходит, того же роду и скорпия, и жаба, и черепаха, аще бьешь, или колешь, или стреляешь — ничто ея не возмет, тощию14 разжещи клещи и имати ю и в огни сожещи, а секнутие ея таково зло, скоростию и до смерти приводит, тако и злая жена в человецех инех злейши суть.
Сълыши, сыне мой, ис куста исходит змия и узрит человека и от него бежит, а злая жена подле человека лежит, а змииным ядом дышет — сей истинная запазушная змия: донележе муж ея по ней ходит и вопреки ничего не глаголет, и она ему терпит, а егда муж чем погрозит или досадит, и она на него, что змия, шипит, и аще ю бьет жезлием или пинанием, или за власы рванием, то злую жену ничто неймет, но точию разжизает15, и она злобою своею, что змию, шипит, в сердце его злохитръством секнет, по времени же и сама умрет, аще не покается — во огнь ввергнется да тамо окаянная накажется.
Слыши, сыне мой, про ехидну. Такова суть, ибо своих чад ненавидит, аще хощет родити, подшися16 их съести. Они же прогрызают у нее утробу и на древо от нея отходят, и она от того умирает. Сей же уподобишася ехидне нынешние девицы многие: не бывают мужем жены, а во утробе имеют, а родить же не хощет и помышляет: „Егда отроча от чрева моего изыдет, и аз его своими руками удавлю". Ибо аще девическую печать и разорит, а девицею именуется, образ бо, яко девица, а нравом, яко окаянная блудница. Ибо кому прилучится таковою женитися, виждь и разумей, та бо ходит быстро и очима обзорлива, и нравом буя, и всем несчаслива.
Слыши, сыне мой, про змию василиску. Такова суть, ибо зрением убивает человека, где завидит — тамо и побивает. Такова бо есмь змия василиска, стрелами своими смертными люта велми человека умерщвляет. Такоже и прокудливая17 18 и румяностию, и черностию во очесех себе украсит, и в одеяние червленое себе облачает, и персни на руце возлагает и верх главы своея златом и камением драгимъ украшает и на лукавыя дела тщится. Егда же и грядет, ступает тихо и выю кротце обращает, и очима невскоре смотряет, и зрением умилно взирает, и устне гладце отверзает и вся составы свои на прелести ухищряет, и многия души огнепалными стрелами устреляет, яко ядом змииным, видением своим юнных убивает, яко разслаблении удове ихъ бываютъ.
может слышати гласа трубного, но разбивает себе о камень и скончавается. Тако и злонравная жена не может слышати доброго ей поучения: и уши свои затыкает непослушания камением и непокорения жемчюгом драгим, яко аспид хоботом, в которой дом такая жена вселится и сотворит его пуста. Ибо всяка печаль, зло бывает, а корень всему — женская злоба».
Рече сын ко отцу своему: «Отче, апостол рече: „Лутче женитися, нежели разжизатися". Якоже палима пещь огнем, такоже и юношеская плоть к вожделению женскому разжизается, ибо огнь естественный не ветром разгнещается19, но видением красных лиц прелщаются: и время и место согрешению враг полагает. Женская красота мя прелщает, на ню же взирая — веселъ бываю».
Рече отец к сыну своему: «Сыне, аще ли не разумееши словес моихъ, якоже рекох тебе, слыши, да скажу ти известно подробну.
Сотвори Богъ человека единого и помысли, яко недобро единому быти ему, и успи его в породе райстей, „Адамъ!" Он же рече: „Се аз, Господи". Господь же к нему рече: „Почто заповедь мою преобидел еси?" Адам же ко Господу рече: „Господи мой, Боже, жена мя прелсти, ю же ми дал". И рече ему Богъ: „Почто послушал еси совета жены своея? Аз бо дал тебе не советницу, ни владетелницу над тобою, но поручницу20 и помочницу тебе". И того ради изгна Богъ Адама и жену ево от райския пищи. И по изгнании нача Адам плакатися, сидя и сетуя, с плачем взываше: „Увы мне, раю мой прекрасный, яко мене ради сотворен еси, а Еввы ради заключен еси. Увы мне, яко погубих Божие человеколюбие и Духа Святаго благодати удалихся, и коим плачем восплачюся, или которым рыданием возрыдаю, или коим сетованием возсетую! От рая мое изгнание, и в поте и в трудех терновное прозябение, и в преисподнех адских местех воздыхание помяну". И сице рече: „Увы мне, вся злая сия соделавшая и внезапу постигоша тебе ради, жено прелесная. Ты мне незрелое безсмертие пожала еси серпом лукавства змиина, ты бо мою власть на рабство преложила и во очесех светлость помрачила, и нуждею реки слез изливаю. Увы мне, о жено безумная! Почто отлучи мя ангелского мирования и студным делом принуди мя? Ты, прелстившая мя, отиде от мене, уже бо не требую к тому совету твоего пагубного и лукавого, ниже будет о тебе промышление мое от сего времяни". И по Адаме правнуцы его многими напастьми и бедами пострадали от жен.
Слыши, сыне мой, како святыи пострадали от жен.
Ной праведный от жены напоен бысть квасом, смешеным с травою и увещаем от нея о тайне, иже заповеда ему ангелъ Господень з запрещением николиже поведати, но ум его не возможе терпети от воняния травного и отбеже от главы его, и в забытие прииде память его о запрещении, и сказа тайну жене своей и яко отщетився и прииде на место, идеже ковчег делая, и виде, яко разсыпася дело его и всех живущих на земли, и плакася на месте том 40 дней.
Такоже Лот праведный в Содоме живяше з беззаконными людми и не прикоснуся, и не восколебася имъ, и никогождо осуждая, и того ради Содомского запаления убежа, но от лукавства дщерей своих не может убежати, но напоен бысть виноградным вином и падеся со дщерми своими и зачат во чревех. Последи же уведет грех свой, начат сомневатися и душею ужасатися, и плакася на горах горко, и бысть Лот дщерем своим посягатель, отец и муж.
насытитися красоты его и тщашеся ласканием запяти Иосифа. И без мужа своего призва его в ложницу свою и нача его увещевати, лстящи его и напрасно21 его охапи руками своими к падению себе. Той же отторгнуся от нея, она же ят за ризу его, он же оставив ризу свою в руце ея и отбеже от нея вне двора.
Прииде же муж ея от полаты царевы, она же взем ризу Иосифову и показа мужу своему и с великою злобою поношаше на Иосифа: «Сей раб твой восхоте мне ругатися, жене твоей, аз же не восхоте осквернити ложа твоего и во-ва, иже в дому нашем, он же, оставль ризу, беже от мене».
Петерфирии же ят веру словесем ея и повеле Иосифа затворити в темнице и смириша во оковах нозе его, лукавыя ради жены. И избави его Бог и сотвори царя Египту.
Слыши, сыне мой, про царя Давида, како блуда ради хотя смерть прияти. Богоотецъ великий во пророцех царь Давидъ, когда виде Вирсавию, жену Урину, красну лицем и величеством, и повеле привести во свою полату и падеся с нею, и по сотворении блуда озревся вспять и виде ангела стояща и держаща наг мечь над главою его. И паде ниц на землю, молящеся и плачася горко, глаголюще: „Безвестная и тайная премудрости твоея явил ми еси" — и паче рехъ: „Возсмердиша и согниша раны моя, от лица безумия моего пострадах, яко беззаконие мое аз знаю и грех мой предо мною есть всегда, тебе единому согреших и лукавое пред тобою сотворих, отврати лице твое от грехъ моих и вся беззаконие мое очисти".
„Аз рех, во обилие моем не подвижуся во веки"».
Рече сынъ ко отцу своему: «Отче, прияхъ поучение твое и во уверение ми бысть. Приточникъ22 рече: „Не пощади жезла твоего и учи сына своего, егоже любиши". Уже аз слышах от тебе все по ряду и от словес твоих уразумех, и смыслъ свой укрепих, и разума наполнихся, наказанию твоему и опасному житию научихся, и укрепихся, и искусен быхъ».
«Сыне мой, несть тако, якоже реклъ еси, ибо дивна сия вещь — жена злая: кротима высится, а биема бесится и сворится, а подобна болезни некакой. Не превозносися, сыне мой, и не рцы во умъ твоем и не уповай на премудрость твою и на мужество свое и на храбрость, еже жити со зверем сим, что укротити его свирепие, и безстуднее сущи полских23 зверей, и невозможно сущи убежати ею. Обрели бо есми в Писаниих: „Кто Соломона премудрее или кто Самсона силнее и Александра храбрее?" И ти от жен пострадали и скончалися. Соломон в юности своей наполнися разума, яко река многотекущая исполнися притчами и гадании; яко звезда утренняя, яко облак и яко луна полна, и во дни сияя, яко солнце и яко маслина славы, от неяже сладкий плод приходит; имя его и мудрость во вся страны прослышася, жены же лукавые умъ его помрачиша и, яко реку многотекущую, пресушиша, и доброту его погубиша, обратиша на пагубу, и блудом растлиша его, и прелстиша его во идолобесие, и сотвориша его поклонятися твари. И тоя ради прелести пророческого дара лишен бысть.
„Аще бы Бог укрепилъ колце, то бы моглъ всею вселенною поворотить". И челюстию скотиею по 1000 на день иноплеменных побивалъ, а жена любодеица не убояся силы его и напоив, на коленех своих успи его и власы, ими же силен бысть, остриже и очи ему ископа и на поругание иноплеменным его предаде.
Слыши, сыне мой, про царя Александра, яко храбръ бе и полестинския страны от востока солнечного вся царствия мира сего своею храбростию к себе приклони, а от жены отравлен бысть зелием травным и скончася.
Илия пророк, славный во пророцех, иже молитвою своею на три лета и на шесть месяцъ небо заключи и не одожди земли толико время, и огнь с небесе сведе и пятдесятников пожже, а жена любодеица лютостию на него дыхну и смертию ему погрози. Пророк же Божий убояся злобы и, шед, скрыся в пустыни Хоривстей.
Иоаннъ великий во пророцех Предтеча, глас слова, светилник света, денница солнца и воинъ царев, иже достоинством своим велику славу имея в зачатии и рожестве и житии своем, велику честь имея в проповедании покаяния, велик проповедникъ пред Богомь и человеки, достоинством славы своея положи руку свою на пречестнею версе великого Бога и первие видев славу триипостасного Божества и свидетель истинненъ, и житие его, яко солнце, сияя, якоже и некое зерцало пред очима нашима, ибо елико имуть святии жития и сия вся имея святый Иоаннъ. И прия от Бога имя — ангелом наречен бысть, и в рожденных женами болии не бысть.
Терпения же и проповедания ужасеся диавол и нача трепещущи глаголати: „Горе мне, что сей муж творит, ему, но вниду во угодницу мою Иродиаду и наполню ея гнева".
И скверная любодеица испусти гнев свой на праведного, не убояся великого во пророцех: скакавши и плясавши Иродовии, и полюбися плясание Ироду, и клятся Ирод дати и до полцарствия своего. Она же, научена матерью своею, испроси главу Иоанна Предтечи. Ирод же повеле Иоанну главу отсещи, и усеченною главою Предтечевою, яко яблоком, поиграв на блюде. Егоже в пустыни дивии зверие убояшася, змии и аспиды честно нозе его лижуще, а жена зла такова светильника не убояся.
А великого во апостолех евангелиста Иоанна Богослова, наперстника и возлюбленника и друга Господня, со учеником его Прохором злая жена по ланитама бияху.
А великого во святителех покаянию проповедника, вселенней учителя и светилника Иоанна Златоустого, учение же его во всю вселенную пройде, яко река многотекущая, царица властолюбица, не терпя обличения его, с престола его изгна и в далныя страны в заточение заела его.
от них, ибо диавол не может самъ сотворити таковыя пагубы святым, якоже наводит злыми женами, то бо есть оружие дияволе, и мечь сатанин и оболгателница святым.
И обретохом азъ написано в „Старчества": „Некто человекъ добронравен живяше со злою женою и имея семь сынов, а все в совершенном возрасте, и многаго ради злонравия ея наказуя муж жезлом, она же окаянная убеже в некую пустыню к некоему затворнику старцу, толкися, глаголаше: «Сего ради пришла к твоей святыни, да избуду напрасные смерти». Он же прият ю в пещеру свою. И помале прелсти его окаянная, и падеся с нею, яко со своею женою, и елико муж ея бияше, она же к затворнику убегаше в пустыню и глаголаше: «Уморю мужа своего». Потом же муж ея бияше про злонравие ея, она же умори мужа своего и шести сынов умори по единому, а седмый сынъ, шед во град, сказа народу, и изыдоша людие в пещеру, яша старца и жену ту и, испытавше ихъ огнемъ, сожгоша".
О сей повести не могу глаголати без слез многих и горкого воздыхания, понеже очи мои зелне плачют и душа моя люте трепещет. Слыши, сыне мой, кто не прослезится о сем великом старце? Зде огнем скончася, а в будущем веце зле лютей адской муце предастся! О люте! Очи мои слезы многия испустиша, а душа моя зжалеся и сердце мое восколебася! Колико сей старец подвизався в пустыни, со многочисленными бесы боряся, а женою злоокаянною вмале прелстися и погибе, о сем всяк да восплачет умилными слезами и горким воздыханием, сердечным возрыданием!
Слышах, сыне мой, про некоего мужа, пришедша в дом к жене вдовице, и хваляху людие ему, да ся оженит ею, понеже юнъ бяше. Она же, окаянная, злонравно с ним живяше неколико лет, по времени же умре жена та, онъ же нача продавати дети своя и ея. Людие же кленяху его, что тако творит. Он же рече: „Егда возрастут и будут обычаем в матерь свою, тогда и мене продадут". И плакася по женъ своей, людие же глаголаху: „" Он же рече: „Плачюся, дабы другая такова не была".
Некий человекъ рече: „Аз есмь бых в трех нуждах: в темъницы, у весилицы, и двух нужд убежах, а от третие нужды — от злыя жены — не могъ убежати"».
«Отче, отяготех тягостию, рцы ми слово вкратце: что лихая жена и что злоба ее, скажи ми и напиши на сердцы моемъ».
«Слыши, сыне мой, жена злая — домовная буря, многим потоп, неудержимое стремление, сердцу копие, иноком жжение, очесем поползение, покоище змиино, смертоносная беседа, неоставляющая трясовица, неутолимая огневица, мужу спящая лесть, востающая печаль, самохотная злая ратница, грехом учителница, темный вождь, хоругвии адова, ниспадаемое желание, ветвь дияволя, спасаемым соблазн, болезнь неисцелная, злоба безуветная, удобь24 уловляюща дерзость; жена злая — ветр север, день неведрян, гостиница жидовская, совокупленница бесовская, несытная похоть. Якоже ров глубок не наполнится водою и огнь дровами, тако и злая жена николиже наполнится хотения своего, и злоба ихъ не умаляется, имея сокровище злобы, источникъ зла кипя непрестанно».
Рече сынъ ко отцу своему: «Отче, слухи моя наполнишася твоего наказания, уже душа моя ужасеся, и разум мой умилися, и сердце мое восколебася, стоя пред очима твоима».
Рече отецъ к сыну своему: «Сыне мой, не буди укоряти собою естество женское велми есть зло. Приточник же рече: „Бежи и не озирайся красот жен, яко Ной потопа и яко Лот Содомского запаления, и не буди с прилежанием зрети на чюжия жены, и не объят буди руками их, и не желай ея, та бо погубляет человеки острейша меча". Некто рече: „Стретил бе на пути лва, и на распутий разбойника и обоих сих убежах, а злыя жены не могох убежати. Аще кому случится злая жена пояти, то над чюжим мертвецом не ходи плакати, всегда бо ти есть у себе в дому плачь".
Сыне мое и любимое мое чадо, вся сия видехъ и в писании обретох и согласию твоему рекохъ».
1 лишились;
2 разрушили;
3 красками;
4 серьгами;
6 как дом без крыши;
7 не поможет;
8 колдунью;
9 истратит, издержит.
11 ухмыляясь, улыбаясь.
12 силок;
13 одолевает, побеждает;
14 только;
16 старается.
17 проказливая;
18 красками раскрасит;
19 разжигается;
21 неожиданно, внезапно
22 составитель притч (о царе Соломоне);
23 диких.
24 легко
БЕСЕДА ОТЦА С СЫНОМ О ЖЕНСКОЙ ЗЛОБЕ
«Беседа...» написана в характерной для средневековой учительной литературы форме диалога. Практически же — это развернутый монолог. Отец, делясь с сыном своим жизненным опытом, использует яркие примеры как из самой жизни, так и из авторитетных книг, таких как Священное Писание, Патерики, Слова Иоанна Златоуста и др. Среди источников «Беседы...» также Изборник 1073 г., Слова о добрых и злых женах, приписываемые Иоанну Златоусту, а также статьи из «Азбуковника», «Физиолога», сведения из Александрии, Проложные Слова. При таком пестром материале «Беседа...», естественно, представляет собой «мозаику», искусно составленную автором, как отмечено в названии, «от различных писаний...».
Основную же роль в создании «Беседы...» сыграли анонимные Слова о добрых и злых женах. Об этом говорят и ряд близких чтений и само построение «Беседы...», основанное на сопоставлении двух точек зрения (отца и сына) относительно женских характеров. Однако это не простое копирование. Так, в Словах только намечен ряд страдальцев от злобы женской (Адам, Иосиф Прекрасный, Давид, Самсон, Соломон, Александр Македонский) — в «Беседе...» рассказы о них даются с большей полнотой.
Относительно происхождения «Беседы...» у ученых прошлого столетия были противоречивые мнения. А. Н. Пыпин считал «Беседу...» творением русского автора (Пыпин А. Н. История русской литературы. Изд. 2-е. СПб., 1902. Т. 2. С. 528), А. Н. Веселовский же предположил, что это «обработка какой-нибудь западной статьи» (Веселовский А. Н. Памятники литературы повествовательной //Галахов А. История русской словесности, древней и новой. Изд. 2-е. СПб., 1880. Т. 1. С. 443). В настоящее время исследователи склоняются к тому, что «Беседа...» принадлежит перу русского книжника XVII в. (Титова Л. В. «Беседа отца с сыном о женской злобе» / Исследование и публикация текстов. Новосибирск, 1987). Широкое распространение «Беседы...» и живой интерес к ней читателей привели к тому, что до наших дней сохранилось свыше ста списков в 5 редакциях и большом количестве вариантов текста.
«Беседы отца с сыном о женской злобе» публикуется по наиболее исправному и раннему списку (90-е гг. XVII в.) первоначальной редакции: ГПБ, собр. ОЛДП. Q. № XVIII, л. 148—169. Исправления вносятся по списку первой четверти XVIII в.: ГПБ, собр. Титова, № 71.
«... Сего ради оставит человек... в плоть едину». — Мф. 19, 5. Стр. 454. «Безвестная и тайная премудрости твоея... Возсмердиша и согниша раны моя... и вся беззаконие мое очисти». — Ср. Пс. 37, 6; 50, 5—11.
«Не пощади жезла твоего и учи сына своего, егоже любиши». — Ср. Пс. 13, 24.