4. Слово о погибели Русской земли
«Слово о погибели Русской земли» дошло до нас в двух списках, при этом не как самостоятельный текст, а как введение к первой редакции «Жития Александра Невского».[209]Заглавие «Слово о погибели Рускыя земли» читается только в Псковском списке. Незавершенность текста Слова, то обстоятельство, что смыслу заглавия отвечает лишь начало последней фразы дошедшего текста, дают основание видеть в нем отрывок более обширного произведения, посвященного описанию каких-то тяжелых бедствий, которые обрушились на Русскую землю.
Н. И. Серебрянский, согласно гипотезе которого дошедшему до нас тексту «Жития Александра Невского» предшествовала несохранившаяся светская биография князя, считал, что «Слово о погибели» — начальная часть этой биографии, так как в дошедшем списке Слово было помещено перед Житием.[210]Открытие второго списка «Слова о погибели Русской земли», где этот памятник также оказался объединенным с «Житием Александра Невского», как будто бы подтверждало это предположение Н. И. Серебрянского. Однако сравнительный анализ стиля «Слова о погибели» и «Жития Александра Невского» приводит к заключению о независимости и разновременности возникновения обоих произведений. Присоединение Слова к Житию — факт более поздней литературной истории этих памятников.[211]
«до ныняшняго Ярослава и до брата его Юрья, князя Володимерьскаго»),[212]отзвуки легенд о Владимире Мономахе и некоторые южнорусские черты в памятнике свидетельствуют о том, что «Слово о погибели Русской земли» было написано в Северо-Восточной Руси автором южнорусского происхождения не позже 1246 г. («нынешний» Ярослав — Ярослав Всеволодович, ум. 30 сентября 1246 г.). Заглавие памятника и фраза, на которой обрывается текст («А в ты дни болезнь крестияном от великаго Ярослава и до Володимера…») дают основание определять это произведение как страстный, горячий отклик неизвестного нам автора на монголо-татарское нашествие. Вероятнее всего, Слово было написано между 1238–1246 гг.
— либо вступление, либо первая часть произведения, в котором повествовалось о «погибели Русской земли» — об ужасах батыевщины, о разгроме русских княжеств полчищами Батыя. И в этой сохранившейся части автор давал восторженное описание красот и богатства Русской земли, ее политического могущества. Такой характер вступления к тексту, который должен был повествовать о горестях и бедах страны, не случаен. В. В. Данилов, сопоставляя «Слово о погибели Русской земли» с другими памятниками древней и средневековой литературы, в которых встречается похвала величию и славе родной земли, пришел к заключению, что «„Слово о погибели“ сближается не со всякими патриотическими произведениями в других литературах, а лишь со сходными по условиям своего появления, когда родина писателя страдала от войн, междоусобий и произвола».[213]
«О светло светлая и украсно украшена земля Руськая. И многыми красотами удивлена еси: озеры многыми удивлена еси, реками и кладязьми месточестьными, горами крутыми… зверьми различными, птицами бещислеными…». Русская земля «украсно украшена» не только красотами и дарами природы, она славна и «князьми грозными, бояры честными, вельможами многами». И развивая тему «грозных князей», покоривших «поганьскыя страны», автор Слова рисует идеальный образ русского князя — Владимира Мономаха. Половцы пугали Мономахом своих детей. «Литва» боялась во времена этого князя выходить из своих болот, венгры даже горы укрепляли железными воротами, чтобы «великий Володимер» не пришел к ним, «немцы» (шведы) радовались, что их земли далеко от княжения Мономаха «за синим морем», а византийский император, «жюр [кир — греч. господин] Мануил Цесарегородскый», посылал Владимиру Мономаху дары, чтобы он «Цесаря-города не взял». Этот гиперболизированный образ «грозного» великого князя воплощал в себе идею сильной княжеской власти, воинской доблести. В обстановке монголо-татарского нашествия и военного поражения напоминание о силе и могуществе Мономаха служило укором современным князьям и вместе с тем должно было вселять надежду на лучшее будущее. Не случайно поэтому «Слово о погибели» было присоединено к «Житию Александра Невского»: в Житии грозным и великим князем выступал князь — современник батыевщины.
«Слово о погибели Русской земли» по теме и по стилю перекликается со «Словом о полку Игореве». Эти памятники имеют много общего: высокий патриотизм, проявление национального самосознания, гиперболизация силы и воинской доблести князя-воина, лирическое восприятие природы, ритмический строй текста. Памятники близки и тем, что оба содержат сочетание плача и похвалы. В обоих текстах имеются общие стилистические формулы, сходные поэтические образы. Характер заглавия обоих произведений совпадает: «Слово о полку…» — «Слово о погибели…». Фраза «Слова о полку Игореве» «От стараго Владимера до нынешняго Игоря…» параллельна фразе «Слова о погибели» — «От великого Ярослава и до Володимера, и до ныняшняго Ярослава…». Может быть отмечен и ряд других параллельных оборотов.[214]«Слово о полку Игореве» было лиро-эпическим призывом к единению русских князей и русских княжеств, прозвучавшим перед монголо-татарским нашествием. «Слово о погибели Русской земли» — лиро-эпический отклик на события этого нашествия.
– Гос. архив Псковской области, собр. Псково-Печерского монастыря (ф. 449), № 60, XV в.; второй – Древлехранилище ИРЛИ АН СССР. Разряд IV, оп. 24, № 26, XVI в. На первый список, как установил Ю. К. Бегунов, еще в 1878 г. обратил внимание псковский археолог К. Г. Евлентьев. Но открыт по существу и введен в научный оборот этот список был Х. М. Лопаревым в 1891 г. Второй список был обнаружен в 1933 г. среди рукописей Гребенщиковской старообрядческой общины знатоком древнерусской рукописной книги И. Н. Заволоко. Текст этого списка в 1947 г. был опубликован В. И. Малышевым (Малышев В. И. Житие Александра Невского. (По рукописи середины XVI в., Гребенщиковской старообрядческой общины в г. Риге). – ТОДРЛ, т. 5. М. – Л., 1947, с. 185–193) и в посмертном издании работы французского ученого М. В. Горлина (Gorlin M. Le Dit de la ruine de la terre Russe et de la mort du grand-prince Jaroslav. – Revue des études slaves, t. 23, Paris, 1947, fasc. 1–4, p. 5–33). Подробнее см.: Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». М. – Л., 1965, с. 5–8.
–212.
«Слово о погибели Русской земли».
«Слово о погибели Русской земли», с. 156–157.
213. Данилов В. В. «Слово о погибели Рускыя земли» как произведение художественное. – ТОДРЛ, т. 16. М. – Л., 1960, с. 137–138.
214. Вопрос о сходных местах «Слова о полку Игореве» и «Слова о погибели» подробно рассмотрен в статье А. В. Соловьева «Заметки к „Слову о погибели Рускыя земли“» (ТОДРЛ, т. 15. М. – Л., 1958, с. 109–113).