Пословицы, поговорки и народные песни в литературе.
Произведения Писемского, Успенского, Толстого
Пословицы и поговорки также являются необходимым художественным элементом языка литературных произведений. Они используются писателями для характеристики героев, выражают отношение автора к событиям, подчеркивают развитие действия, способствуют созданию национального колорита. Так, у Мельникова в рассказе «Красильниковы» пословицы в речи купца ярко характеризуют жизненную ситуацию. Они раскрывают трагический смысл переживаний Красильникова: «Без детей горе, а с ними вдвое», «Учи его (сына – А. Ф.), покамест поперек лавки лежит; вырастет да во всю вытянется, тогда уж его не унять». Психологические коллизии, отсутствующие в рассказе, передаются при помощи пословиц: «Дума за морями, а горе за плечами», «Людское счастье, что вода в бредне». Пословицы и поговорки в основном произносятся главным героем, раскрывают духовную сферу его жизни. В описании отцовского горя, автор обращается к образной народной поэзии: «Глуба моря шапкой не вычерпать, слез кровавых родного отца не высушить! Упился я бедами, охмелился слезами!» – так словами народной фразеологии выразил Мельников психологическое состояние человека, человеческую трагедию героя.46
В. И. Даль в своих рассказах тоже опирается на пословицы и поговорки: «Везде хорошо, где нас нет», «Как снег на голову», «Бей русского – часы сделает» и др.
«Нужда скачет, нужда пляшет, нужда песенки поет», «Пора бы не бревна катать, а лыко драть да на печке лежать».
Речь героев С. В. Максимова изобилует пословицами и поговорками: «Мели, Емеля – твоя неделя», «У наших ребят руки не болят», «Много будешь знать – мало станешь спать», «Не сам говорит, а хмель за него распорядок творит».
Душой русского народа является песня. Традиционная крестьянская лирика для писателей остается эстетическим образцом. Она отражает лучшее, исконное, что есть в характере крестьянина: трудолюбие, поэтичность души, удальство. Она играет исключительно важную идейную и эстетическую роль в рассказах и очерках писателей о жизни народа, выступая элементом народной культуры.
По мнению беллетриста-народника Ф. Д. Нефедова, песня откликается на все звуки жизни, вводит в быт народа, соотносится с его обычаями и обрядами. Традиционная народная песня, по Нефедову, прекрасна. Она исполнена «чарующей силы», поэтична. Это подлинно народное творение, идущее из глубины его души.
Нефедов пишет о песне:
«Помню, помню и я эту чарующую силу нашей родной песни! Раздается она, порою, в тихий час ночи. Вот уж она и замолкла, унеслась куда-то с предутренним ветерком, а ты все еще не перестаешь слушать ее, все еще как будто звучит она и западает в самую глубь души человеческой».47
Народные песни и, прежде всего, лирические, по мнению Нефедова, заключают огромный гражданский потенциал. Он пишет, что слушая их, чувствуешь, что личное горе ничто в сравнении с народным горем. Он связывает свои представления о национальном характере с верой в скрытые «какие-то громадные силы, в торжество победы, которая сулила народу светлое будущее»48. Он верит в силу, устойчивость, живучесть традиций народной старины: «Она вдруг вынырнет из захлестнувших ее волн жизни с рассказами о чудесах прошлого и снова делается общим достоянием».48 Писатель убежден, что родник народного творчества неиссякаем, он бьет живой струей.
Являясь душой русского народа, песня широко включается в произведения писателей. Ее поют крестьяне в рассказах Писемского. Писемский изображает картину гуляния деревенской молодежи:
«Гульбища эти по нашим местам нельзя сказать чтоб были одушевлены: бабы и девки больше стоят, переглядываются друг с другом, и долго-долго собираясь и передумывая, станут, наконец, в хоровод и запоют бессмертную: “Как по морю, как по морю...”»49
«Одна из девок, надев на голову фуражку, представит парня, убившего лебедя, а другая – красну девицу, которая подбирает перья убитого лебедя дружку на подушечку, или разделясь на два города, ходят друг другу навстречу и поют: одни: “А мы просо сеяли-сеяли”, другие – “А мы просо вытопчем, вытопчем”». 50
Заклинают девушки весну и в рассказе «Мужицкий год» П. И. Якушкина:
«С чистыми полотенцами на голове, с лентами в косе, в белых льняных рубашках, в нарядных паневах…девки песни поют:
«Весна красна,
На чем пришла,
Пришла, приехала?
–
С сохою, с бороной!»50
песню, которую они поют: «Попила ли ты, моя головушка? Попила ли, погуляла?» И беглые пейзажные зарисовки: набегающий с поля ветер, мелкий дождик, ночной холод психологически усиливают эту картину. «Набегающий с поля ветер слегка кропит мелким дождиком и своей ровной тягой усыпляет и убаюкивает натрудившийся народ… Ночной холод заставляет порой передернуть плечами, но вовсе не мешает петь прежнюю песню и легонько поигрывать на гармошке:
Уж и стали они меня, добра молодца,
Стали стричь и брить.
Уж вы брейте мои кудерышки,
Брейте, не жалейте…». 51
«Певцы» – «Не одна во поле дороженька». И Матюшка, фабричный молодой парень, в очерке В. А. Слепцова «Владимирка и Клязьма», а также «песенная» героиня «Настя-песня» в рассказе Н. С. Лескова «Житие одной бабы».
Звучат песни в кавказских рассказах Л. Н. Толстого, а также в повести «Казаки». Здесь поют их в хороводе (Толстой вводит две хороводные песни: «Из-за лесика, лесу темного», «Как за садом»), а также Лукашка и Ерошка. «Казаки» пропитаны стихией народного творчества. Толстой органически вплетает элементы народного творчества в ткань произведения, заставляя их служить выявлению характеров и задачам идейного раскрытия повести. Казачьи песни полностью и в отрывках включаются писателем в текст. Их поют его герои Лукашка и Ерошка. С песнями просыпается станица, с песнями проходят работы, с ними уезжают и возвращаются из походов казаки:
«Уже было темно. Из труб избушек шел дым и, сливаясь с туманом, стлался над станицею. В окнах кое-где светились огни. Запах кизяка, чапры и тумана был разлит в воздухе. Говор, смех, песни и щелканье семечек звучали также смешанно, но отчетливее, чем ночью».52
Народные песни являются выражением народного быта, раскрывают психологические нюансы скрытых поступков героя. Песни дополняют психологические портреты людей из народа, раскрывая их внутренний мир, который трудно обнаружить в обычных условиях. Так, Ерошка, внешне шутник на людях, с его иносказательным языком, шутками и прибаутками, мудрец и философ в житейских делах, в самом-то деле трагически переживает свое одиночество. Сокровенные переживания Ерошки раскрывает народная песня «А ди-ди-ди-ди-ди-ли». Этнографические детали помогают раскрыть характер старого казака. Этнографическая истинность отнюдь не противостоит ни поэтической живописи, ни проникновению в глубину личностной психологии. Как говорит автор, это старинная настоящая казакская и татарская песня. Обращение к народному творчеству, близость героев к нему, углубляет показ внутреннего мира героя, раскрывает тайники душевных переживаний. Ерошка весь отдается во власть песне, голос его дрожит, старик замолкает, плачет, «слезы стояли в его глазах, и одна текла по щеке». Печальный, завывающий, за душу хватающий припев старик повторил несколько раз, и все накопившиеся в нем чувства выразились в его порыве – выскочить на крыльцо и выпалить из обоих стволов в воздух с последними словами. 53 Хоровые песни Толстым вводятся в текст, когда события повести достигают кульминации. Песня предсказывает будущее героев. Песня девушек раскрывает то, что уже предвещала шутливая песня Ерошки – «В понедельник он влюбился». Песня, которую поет Лукашка, передает всю глубину его переживаний. Образ сокола из народной песни (улетевшего из золотой клетки) перекликается с вольнолюбивой натурой молодого казака:
«Из села было Измайлова,
Из любимого садочка сударева,
Там ясен сокол из садочка вылетал…».
В кавказских рассказах звучит «Барыня».
Песня у Толстого утверждает мысль о чистоте нравственного чувства народа.
– корни и истоки русской литературы, тот неиссякаемый источник, из которого из века в век наша культура черпает сокровища народной поэзии, мудрости, эстетического совершенства. Сливаясь с литературой, насыщая ее фольклорными жанрами, народно-поэтическими образами, фольклор является выражением народной национальной традиции, духа народа, его нравственно-эстетических ценностей.
Примечания.
46. Мельников П. И. (Андрей Печерский). Собр. соч.: В 6 т. - М., 1963. - Т. 1. - С. 9
47. Нефедов Ф. Д. Собр. соч.: В 4 т. - СПб., 1895-1900. - Т. 4. - С. 133
48. Нефедов Ф. Д. Этнографические наблюдения на пути по Волге и ее истокам // Труды этнографического отдела общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. - М., 1877. - Кн. 4. - С. 48
51. Успенский Г. А. Сочинения: В 9 т. - М., 1955. - Т. 1. - С. 296
52. Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 14 т. - М., 1951. - Т. 3. - С. 278
53. Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 14 т. - М., 1951. - Т. 3. - С. 252