ПОДБЛЮДНЫЕ ПЕСНИ И ГАДАНИЯ. РУССКИЕ КОЛЯДКИ
Подблюдные песни входили в круг гаданий и свое название получили от типа гадания. Гадающие, стремясь узнать, что их ждет в наступающем году, собирались вместе, брали блюдо или большую чашку (суповую), клали в нее, снимая с себя, кольца (или другие украшения), наливали чашку водой и покрывали платком. Хор пел песни, а кто-либо один, не глядя, вынимал из чашки положенные туда предметы; чью вещь вынимали, к тому и относили содержание песни.
Пение подблюдных песен начинали со «славы хлебу».
Хлебу да соли долог век, слава!
Государю нашему доле того, слава!
Государь наш не стареется, слава!
Его добрые кони не ездятся, слава!
Его цветное платье не носится, слава!
Его верные слуги не стареюгся, слава!
Прославление хлеба насущного в подблюдных песнях тесно связано с почтительным отношением к зерну и хлебу как к основным продуктам питания, при наличии которых голод невозможен. Из этого возникают и запреты небрежно обращаться с ним (например, бросать его на пол, на землю), и обряды, связанные с ним, использование его для гаданий. Хлеб •—символ благополучия, счастья, богатства. Образ хлеба (хлебных злаков, снопов, теста, каравая, посуды для замешивания теста и т. п.) наряду с образом золота (казны, денег и т. п.) типичен и для подблюдных песен, которые разрабатывали темы богатства, прибыли, удачи в хозяйстве и личной судьбе человека. Так, увеличение богатства предрекала широко распространенная подблюдная песня:
Растворю я квашонку на донышке,
Я поставлю квашонку на столбичке,
Подымайся, тесто, в квашонке,
Ты взойди-ко, тесто, с краями вровень,
С краями вровень, еще сверху того!
Слава!
Благополучие в доме сулила песня:
Мышь по горнице бежит,
Каравай в дом тащит.
Стоит на поле одонья ржи,
Одонья ржи, зерна полна,
Хлеба в закрома пошли.
Образ золота также означал богатство. Такова, например, известная подблюдная песня:
У Спаса в Чигасах за Яузою , слава!
Живут мужики богатые, слава!
Гребут золото лопатами, слава!
Чисто серебро лукошками, слава!
Приведенные образцы подблюдных песен предсказывали богатство, благополучие, удачу, урожай. Наряду с ними исполняли песни о возможном несчастье: смерти, каком-либо бедствии, рекрутчине, службе на чужбине и т. п. О несчастье в доме говорит песня:
Села ворона на матицу
Каркала ворона во всю голову.
В тому дому
Не быть добру.
Группа подблюдных песен о личной судьбе человека широко использует символику образов свадебного обряда и поэзии или рисует реалистическую картину сватовства, счастливой жизни. Такова подблюдная:
Пришла корысть на двор, слава!
Корысть на двор, женихи за стол, слава!
Сватовство же предсказывала песня:
Сей, мать, мучицу, пеки пироги.
К тебе будут гости, ко мне женихи.
Стоит корыто, корытом покрыто, —
Кому станется, тому сбудется.
Такова песня, использующая типичный в загадках образ дороги- полотенца:
Полотенце далеко расстилается, —
Кому станется, тому сбудется.
Использование аллегорических вопросов и образов загадок в отдельных случаях приводит к варьированию истолкования смысла исполняемых подблюдных песен. Огромное же большинство текстов имело постоянный, совершенно определенный смысл, ясный для участников подблюдного гадания.
Поэтические образы большинства подблюдных песен возникают на основе конкретных представлений об источниках благополучия крестьянского хозяйства как реалистическое описание желаемого события. В отдельных песнях образ связан с суеверными представлениями, жившими в сознании человека феодально-крепостнической России. Но нет ни одного образа, который не имел бы органических связей с экономикой и сознанием трудового населения.
РУССКИЕ КОЛЯДКИ
Термин «коляда», так же как самое название обряда «колядование», по своему происхождению связан с годовым счетом времени — календарем. Пением коляды и обрядом колядования начинали год. Эта терминология является общей у всех славянских народов («коленда» и т. д.), что свидетельствует о древности обычая новогодних пожеланий. Помимо общеславянской терминологии, в обозначении новогодних песен есть термины национальные (например, у русских «овсень»). Обряд колядования у русских, зафиксированный записями XIX в., сохранил основные черты, которые отмечали еще запретные документы в XVI—XVII вв.
Новогодняя песнь, исполняемая во время обряда, называется «овсень»; это наименование связано с древнерусским названием января «просинец». Это — заклинательная песня, исполнявшаяся во время зимнего возрождения солнца. Овсе- нями величали семью, желали ей богатства и благополучия и требовали награду за эти пожелания. Требование награды за предсказание удачи семье во многих случаях пелось как отдельная овсеневая песня. Характерный тип величальной колядки- овсеня следующий:
Коляда, коляда!
Пришла коляда накануне Рождества;
Мы ходили, мы искали коляду святую
Нашли коляду у Петрова-то двора;
Петров-то двор — железной тын:
Середи двора три терема стоят,
Во первом терему светел месяц,
А в третьем терему частые звезды:
Светел месяц Петр сударь, свет Иванович;
Красно солнце Анна Кириловна;
Частые звезды — то дети их.
На долги веки, на многие лета!
Пожелание, заключающее песню, часто заменялось требованием подаяния. Например:
Вы скажите, прикажите,
Не дадите пирога —
Мы корову за рога...
Со стола-то пирога,
Из коника прасука.
В русских колядах особенно развито пожелание крестьянину хозяйственного благополучия, которое раскрывается в картинах сказочного урожая, необычайно большого стада и т. п. — того, что хотели иметь и о чем мечтали в дореволюционной нищей деревне. Колядующие пели, что «у Петра на дворе» ласточка свила гнездо (по поверью ласточка приносит счастье) и
Они на реку идут, все помыкивают...
Говоря об урожае, колядующие пели:
А дай бог тому,
Хто в этом дому,
Рожь ужиниста:
Ему с колосу осьмина,
Из зерна ему коврига,
Из полузерна — пирог! .
«колосом колосистым с зерном зернистым», сеять рожь, чтобы она «родилась, на гумно свалилась», — типичные черты русских овсе- ней.
Наряду с пожеланиями богатого урожая, увеличения скота и т. п. в овсенях высказывалось пожелание долголетия, счастливого брака, семейного счастья, большого потомства. Эти пожелания почти всегда адресовались к главе семьи, задумавшему женить сына или выдать замуж дочь (см.: «Ему пиво варить, ему сына женить»); колядка при этом не превращалась в песню, адресуемую отдельно к какому-либо члену семьи.
В севернорусских областях особый тип новогодних поздравлений-пожеланий заменен пением разных песен, преимущественно свадебных, с характерным для северных величаний припевом «Виноградье красно-зелено мое!» (отсюда название «виноградьями» северных новогодних песен, исполняемых колядующими). Перенесение отдельных свадебных величаний в обряд колядования привело к тому, что в северной редакции новогоднего обряда появился обычай славить членов семьи так, как это делается во время свадебного пира (см. главу «Свадьба»).
Особую группу среди новогодних песен представляют шуточные песенки — «потешки», вошедшие в обряд колядования из детского фольклора. Эти потешки, известные как песенки, которыми развлекали маленьких детей, по всей видимости, были перенесены в празднование нового года детьми, также ходившими колядовать. По содержанию «потешные» колядки никакого отношения к новогодним празднествам не имеют. Потешки представляют собой цепочку вопросов и ответов.
Где была?
— Коней пасла.
А где кони?
— За воротами.
А где ворота?
— Водой снесло...
Или:
— Сено косить.
Зачем сено косить?
— Коров кормить.
Зачем коров кормить?
— Молоко доить...
И т. д.
Существенной особенностью русских колядок является то, что они содержат сугубо земные образы труда и быта и не знают изображений бога, Христа, богоматери, святых, которые так часто встречаются в новогодней поэзии разных народов.
Реалистическое содержание овсеней явилось выражением общего характера русской аграрной обрядности, чуждой церковного мистицизма; характер этот укрепился в результате противодействия крестьянства политике средневековой русской церкви, возглавившей идеологическую борьбу с искусством трудового народа.
Подблюдные песни и колядование из всех новогодних обрядов имеют наибольший интерес для фольклориста. Другие обряды (гаданье, ряженье, игрища и пр.) всецело относятся к области этнографии и истории религии. Эта группа обрядов, так же как и подблюдные песни и овсени, отчетливо выражает нужды крестьянского хозяйства, разрабатывает аграрные темы, содержит элементы «магии первого дня», постепенно изживаемой с преодолением религиозного мировоззрения.