Богатыри
Песнетворчество, как видно, оказывало воздействие на литературу. Отголоски былевого эпоса обнаруживаются в легендах и преданиях письменной литературы, в ряде случаев имевших историческую основу; героями их являются богатыри. В летописях встречаются имена разных былинных богатырей, особенно часто ближайших помощников Ильи Муромца — Добрыни и Алеши.
Как предполагают исследователи, у Алеши Поповича был •исторический прототип —ростовский воин-богатырь Александр, живший в конце XII — начале XIII в. В летописи сведения об Алеше Поповиче противоречивы: она называет его современником разных князей, живших то в XI, то в XIII в. В соответствии с этим Алеша сражается то с печенегами или с татарами, то участвует в междоусобной борьбе ростовского и суздальского князей. Видимо, образ исторического деятеля древней Руси, ростовского богатыря Александра, был заслонен песнями и преданиями о его подвигах, и в историческую запись о событиях и подвигах героя вошли элементы поэтического вымысла. Такое смешение поэтического вымысла с историей особенно заметно в поздних летописях (например, Никоновской), в которых и самый образ богатыря обрисовывается, как образ былинного эпического героя
Более определенны летописные записи о Добрыне Никитиче. Правда, и в них намечается отступление от исторической конкретности, но в значительно меньшей мере, чем в записях о подвигах Алеши: в летописях основные повествования о Добрыне сгруппированы вместе и говорят, что он жил при Владимире Святославиче (отступлением от этого является лишь упоминание о гибели славного русского богатыря Добрыии Рязаныча Златого пояса вместе со многими другими богатырями в битве с татарами на реке Калке в 1224 г.).
Летопись обрисовывает Добрыню как видного государственного деятеля конца X — начала XI в. Она называет его родным дядей князя Владимира, братом матери Владимира Ольгиной ключницы Малуши (с этим связывается встречающееся в былинах утверждение, что Владимир — неродовитый князь). Предания и легенды, записанные в летописях, позволяют восстановить основные факты деятельности Добрыни и датировать их. Под 970 г. рассказывается, что новгородцы просили князя Святослава дать им на княжение одного из своих сыновей. Княжичи Ярослав и Олег, гордые рождением от жены Святослава, княгини, отказались идти в Новгород. Тогда Добрыня посоветовал новгородцам просить поставить князем Владимира — сына рабыни, ключницы Малуши. Новгородцы так и сделали, и Владимир еще отроком пошел в Новгород на княжение.
Через 10 лет после этого, как рассказывает летопись, Добрыня выступает сватом. Он добывает в жены Владимиру княжну Рогнеду, дочь Рогволода, княжившего в Полоцке. Рогнеда не хотела идти за незнатного Владимира, хотела стать женой брата его Ярополка, который, убив в 975 г. своего брата Олега, властвовал на Руси. Добрыня разгромил Полоцк, убил Рогволода, а Рогнеду силой отдал Владимиру. Она приняла имя Гориславы.
С летописным рассказом о добывании силой невесты для Владимира связана былина о Добрыне-свате. Примечательно, что в отдельных вариантах отказ отдать в жены Владимиру былинную невесту Апраксин) мотивируется иеродовитостью князя: «еще ваш-от князь не велик собой...», «еще ваш-от князь есть холопище...». В летописи рассказ о сватовстве записывается дважды; вторичная запись, помеченная 1128 г., более детальна и поэтична и сопровождается указанием на устное бытование рассказываемой истории: «яко сказаша ведущим преж...». Это свидетельствует о том, что уже в Киевской Руси жили предания и песни о женитьбе Владимира.
этому описанию нет, но самая воинская тематика связывает подобные летописные рассказы с былевым эпосом.
Поздние письменные источники добавляют к приведенным рассказам о Добрыне сведения о том, что он вместе с Владимиром крестил русских — новгородцев (см. Степенную книгу; В. Н. Татищев сообщал об этом, ссылаясь на использованную им так называемую Якимовскую летопись). Некоторые ученые (В. Ф. Миллер и др.), опираясь на эти свидетельства, утверждали, что тема крещения Руси отразилась в былевом эпосе: былину о Добрыне и Змее они считали аллегорическим изображением крещения Руси (образ Змеи поганой при этом истолковывался как образ языческого божества, уничтожаемого в единоборстве христианином, совершающим крещение).
описываемых подвигов. Поэтому и такие исторические события, как нашествие татар и начало татарского ига, и в устном эпосе и в письменной литературе осмыслялись как поражение и гибель богатырей. Среди былин известна былина о Камском (иначе Калцком) побоище; в ней рассказано о великой битве, в которой богатыри победили врагов, но неразумное хвастовство Алеши Поповича и Гаврилы Долгополого (оба они, как утверждает эпос, из духовного звания) воскрешает побитую вражью силу, и богатыри гибнут в неравном бою. Эта былина — устно-поэтическая параллель летописной повести о Калкской битве. Повесть о битве на реке Калке 1224 г. была создана в пределах Киева, перешла на север и вошла в начале XIV в. в состав общерусского летописного свода. Она передавала ужас, вызванный ранее невиданным врагом — татарами, и спрашивала: не тот ли это народ, который, как рассказывала библия, был заперт до скончания века для того, чтобы в дни кончины мира выйти и «попленять всю землю от востока до Ефранта и от Тигр до Поиетьскаго моря, кроме Ефиопья»? В эту страшную годину, утверждает летописная повесть, и погибли русские могучие богатыри: «Тогда убиен от татар над рекою над Калком великии князь киевский Мьстислав Романович, княжив лет 10; убиша Александра Поповича, а с ним богатырь 70, и людей множество...» .
Параллельные былинам летописные повести, краткие упоминания о богатырях, встречаемые в памятниках письменности, сжатые и развернутые характеристики былинных героев — все убедительно свидетельствует о том, что эпическая песенная поэзия — былины, воспитывающие патриотические чувства, создавались и бытовали в древней Руси во всех княжествах. Особенно большую роль играли былины во время татарского ига — они будили русский народ, звали его на борьбу с врагами, полонившими Русь. Развитие былевого эпоса в условиях борьбы с татарами и обусловило то, что основной темой героических былин стала тема защиты русской земли и народа от чужеземных насильников, которые в былинах, независимо от того, кем они были на самом деле, называются половцами, печенегами, хозарами, польскими панами или литовскими князьями.